Снова неразборчивый бубнёж, потом громкое и чёткое: «ТАК ТОЧНО!» — а потом один из стражников, развернувшись, припустил в ворота. Минут пятнадцать прошли в ожидании, за которое блондиночке успели предоставить кресло, вынесенное из кабинета офицера стражи, а также принесли бокал с каким–то зеленоватым питьём. Почему она не зашла сразу в город, я так и не понял, но, как говорится, у богатых свои причуды. И вот, наконец, из города, в сопровождении десятка закованных в металл с ног до головы воинов, даже представлять не хочу, как внутри должно быть жарко, вышел мужчина лет пятидесяти на вид, тоже блондинистый и тоже щупленький. Так что, хоть больше половины лица закрывала густая борода, не понять, кто тут чей отец, было невозможно. Ну и, естественно, принцесса, бросившаяся в объятья родителя с плаксивым возгласом: «ПАПОЧКА!» — тоже как бы намекала.

И снова неразборчивый, но уже не испуганный, а благодушный и обеспокоенный бубнёж.

— Папочка, мне было так страшно! — у меня в груди что–то ёкнуло, когда я увидел, как в нашу с Раэлем сторону направляется палец блондинки. Вроде бы всё было правильно, но… — Эти двое, они похитили меня, шантажом заставили Илику подчиняться и сказали, что убьют, если я не попрошу у тебя для них кучу золота!

АХ ТЫ… МЕЛКАЯ СУЧКА!!!

Тело действовало вперёд мозга, но вообще, если бы мне дали время на обдумывание этого решения, я бы поступил ровно также. Может быть, появление металлозубого и было нашей «виной», но, если бы не мы, те четверо пускали бы эту тупую кралю уже по сотому кругу. Я и так был не самым терпеливым человеком, а такое дерьмо не собирался прощать тем более.

Сорвавшись с места, я меньше чем за секунду преодолел разделяющие нас три десятка метров, но меня уже ждали. Бронированный десяток вокруг барона был не просто для виду, и мой рывок встретила стена из башенных щитов. Однако я не только не стал замедляться, но и наоборот, ускорился, выставив вперёд плечо на манер тарана, влив все пятьсот с лишним пойнтов энергии в Тяжесть ауры. Как показали мои эксперименты, вложенные сто очков ауры увеличивали мой вес в полтора раза, двести — вдвое и так далее. И теперь в боевое построение на скорости близкой к сотне километров в час врезался снаряд весом где–то в триста килограмм.

Повреждения на спине и груди благодаря выносливости за эти шесть дней уже почти зажили, так что открытие ран мне не грозило, но я всё равно ощутил дикую боль во всём теле, а левое плечо, мало того что уже скоро сто процентов превратится в сплошную гематому, так ещё и, отвратительно щёлкнув, вышло из сустава. Уточнение в описании печати: «плотность тканей не меняется» — было не просто так. Однако это сработало. Два щита, между которыми я метил, отлетели в стороны как от взрыва гранаты, а стоящие за ними воины попадали на землю, ошеломлённые.

На пути у меня встал барон, самоотверженно закрывший дочь своим телом, но я просто смёл его с пути, как пушинку. Тяжесть действовала, условно, по принципу сообщающихся сосудов, то есть ауру в печать и из неё можно было свободно перекачивать, и я уже вывел бо́льшую часть энергии, параллельно активируя Волчью хватку на правой руке. Ещё через мгновение мои пальцы сомкнулись на горле блондинки.

— Никому не двигаться, иначе она сдохнет! — рявкнул я, на полную подрубая жажду крови и как можно более угрожающим взглядом осматриваясь по сторонам. Где–то вдалеке руку к лицу приложил окружаемый солдатами Раэль, Илика стояла в стороне с приоткрытым от шока ротиком, в руке подёргивалась мелкая предательница, суча ножками по земле и пытаясь вдохнуть.

— Что?.. — барон, поднявшись на дрожащие ноги, посмотрел на меня со смесью мольбы и страха. — Что вам нужно? Зачем вы похитили мою дочь? Если вы хотите денег — я дам вам денег, только не убивайте её!

— Прямо сейчас я её похитил, потому что в противном случае нам пришлось бы сражаться со всей вашей гвардией, — несмотря на то, что гадину в своей руке мне хотелось казнить минимум пятью разными способами, к её отцу у меня не было никаких претензий, а сам он сразу показался мне хорошим, миролюбивым и честным человеком. Так что, сделав над собой усилие, я не стал сразу переходить на угрозы и ругань, решив для начала попытаться объясниться. — А по поводу того, что она вам напиздела — это полная чушь. Мы встретили её и её телохранительницу в лесу, на них напали какие–то подонки. Мы их убили и согласились довести девушек досюда. Ради вознаграждения, да, но мы его точно заслуживаем. Если вы спросите Илику — она подтвердит каждое моё слово.

Барон повернулся к воительнице.

— Илика, это правда?

— Ваша милость, во всём этом моя вина! — девушка, пройдя внутрь расступившегося оцепления, опустилась перед бароном на одно колено. — Я не сумела вразумить миледи и отговорить её от побега из дома Ларнат, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как сопровождать её на пути в Далессию. Но моих сил оказалось недостаточно, и на нас напали четверо незнакомцев, определённо имевших самые гнусные намерения. И если бы не этот человек и его друг, стоящий вон там, мы обе, сейчас, возможно, оказались бы в ужасном положении. Также верны и другие его слова, мы, правда, попросили их стать нашими защитниками. Возможно, миледи просто запуталась и неправильно восприняла недостаточно уважительное по отношению к ней поведение, но я не смела просить большего у наших спасителей. Прошу, не рубите с горяча. Эти люди, может быть, не сведущи в этикете и манерах, но они совершенно точно не желают никому из нас зла.

Я, если честно, от такой речи знатно прифигел. Не мог и представить, что Илика, хрюкающая от смеха, смачно поглощавшая кроличьи ножки так, что сок тёк по подбородку и по ночам выдававшая такие стоны, что даже мне иногда становилось неловко, способна на такой спич. Я, конечно, тоже не из подворотни вылез и умел разговаривать вежливо, но такого бы точно не осилил. Вот что значит работа у аристократа.

А между тем мелкая гадина продолжала закапывать себя всё глубже и глубже. Схватившись за мою руку и чуть–чуть подтянувшись, чтобы в лёгкие зашло побольше воздуха, она, хрипя, выдала очередной перл, из–за которого я оказался на грани того, чтобы сжать пальцы и забрызгать лицо барона ошмётками её трахеи.

— Папа… не слушай… её!.. Она… его шлюха!..

Нет, вот серьёзно, на кой хрен позволять такой мрази жить? Илика за неё жизнью рисковала, наверняка, не один раз, и вместо благодарности девка при первом же слове против фактически приговор воительнице выдала, да ещё и шлюхой назвала. Шлюхой! Мою женщину! Единственным, что меня сдержало от убийства, стали слова Автора. Но вспыхнувшая внутри меня ярость от этого стала только сильнее, и неожиданно я ощутил, как рука, которой я сжимал горло сучки, в буквальном смысле начала нагреваться.

— Что за… — в первую секунду я сам не понял, что и, тем более, как произошло, и от удивления чуть не разжал пальцы, но вовремя спохватился, и заложница осталась на своём месте.

Вот только дрыгаться она начала куда сильнее.

— Горячо! — на этот раз её вопль, похоже, был совершенно искренним и невероятно жалобным. — Больно! Пожалуйста! Пожалуйста, хватит!