себя «хвою», — с улыбкой произнёс «Мизинец», — и потому не стал нами по-настоящему, а значит, наш закон не подействовал на тебя так, как должен… Но зато ты почувствовал его, убийца и дикий маг Феликс. Почувствовал и проникся…

Я поморщился. Он будто бы читал мои мысли. Неприятно, но неудивительно, ведь коллективный разум «пальцев» как следует порылся в моей голове.

Улыбка «Мизинца» стала ещё шире. Он явно наслаждался ситуацией. И это не на шутку раздражало.

— Тощий ублюдок мне не нравится, — сообщила Лэйла, сверкнув единственным глазом. — Хочешь, я разобью ему голову⁇

Я тоже не испытывал к «пальцу» никаких тёплых чувств. Внутри поднималась волна ярости, и предложение Лэйлы выглядело очень заманчиво. Однако идти на поводу у эмоций — это не лучшая стратегия. Убийство «Мизинца» утолит гнев, но глобально ничего не изменит, а значит, нужно действовать по-другому.

Трудно играть с шулером, видевшим все твои карты — даже те, что спрятаны в рукаве. Выход один: нужно запутать противника, как следует перетасовав колоду. И тогда можно будет «сдать» по новой.

Дыхание спирало от злости, но я лишь усмехнулся, глядя прямо в глаза «пальца». Усмехнулся нагло, уверенно, вызывающе.

Думаешь, что читаешь меня, как открытую книгу? Нет, дружок. Твоя позиция сильна, однако у всего есть оборотная сторона. И оборотная сторона твоей силы — моё знание о ней.

«Пальцы» владели самым ценным ресурсом — информацией. Но был нюанс. Любые, даже очень важные оперативные данные не стоят ломаного гроша, если их утечка перестаёт быть тайной. Такая информация быстро «тухнет», почти мгновенно теряя свою актуальность. А значит, вреда от неё будет куда больше, чем пользы. И это давало мне пространство для манёвра.

Улыбка сползла с губ «Мизинца». Судя по мелькнувшему во взгляде удивлению, он ожидал другой реакции.

А вот Лэйла восприняла мою усмешку как руководство к действию. Она тут же шагнула в сторону «Мизинца», крепко обхватив рукоять молота обеими руками.

Я едва заметно качнул головой, останавливая порыв не в меру инициативной дамочки. Её тонкая фигурка застыла в нескольких метрах от «пальца».

— Не приближайся, — предупредил «Мизинец», развернувшись к опасности вполоборота. — Совсем недавно мы… я недооценил одного человека. Но больше такое не повторится.

Он выразительно посмотрел на меня. Похоже, наша прошлая встреча глубоко запала в душу моего собеседника.

— Не бойся, тощенький, — хихикнула Лэйла. — Тебе будет совсем не больно! Ну, может быть, самую малость…

— Хватит, — коротко бросил я.

— Но, маленький мой…

— Хватит! — снова произнёс я. Однако уже куда твёрже.

Лэйла недовольно вздохнула, правда, больше возражать не решилась. Спустя мгновение она забросила молот на плечо и вернулась назад — туда, где на песке валялся Большой.

— Ты слишком мягок со своими людьми, — «Мизинец» снова повернулся ко мне, как только стало понятно, что ему больше ничего не угрожает. — Даже намёк на непослушание должен быть строго наказан.

— Согласен, — я кивнул. — Доброта — это мой главный недостаток.

Лэйла громко фыркнула со своего места. Видимо, у неё были какие-то сомнения на этот счёт.

— Присоединяйся к нам и у тебя не останется недостатков, — тут же предложил «Мизинец».

— Заманчиво, но, пожалуй, воздержусь, — не задумываясь отказался я.

Недавнее воспоминание о том, как моё сознание чуть не утонуло в коллективном разуме «пальцев», было слишком сильно, чтобы соглашаться на подобные авантюры.

— Почему? — с искренним интересом спросил «Мизинец».

Ему было действительно непонятно моё «странное» нежелание становиться одним из них. Видимо, в его картине мира каждый мечтал примкнуть к неведомой силе, растворившись в ней без остатка.

— Я только-только вышел на пенсию, — усмехнулся я. — И пока не готов к новым трудовым свершениям. Впрочем, ты ведь и сам это знаешь, не так ли?

— Мы видели твоё прошлое, — кивнул «Мизинец». — Ты удивил нас… И поэтому ты либо будешь с нами, либо умрёшь. Третьего пути нет.

Не очень разумный подход. Не стоит загонять оппонента в угол — там он вынужден будет сражаться до конца.

— И скольких из вас мне нужно убить, чтобы вы поняли ошибочность этой спорной концепции? — прищурившись спросил я.

— Всех, — веско ответил «палец».

Радикальная позиция. Я смотрел в тусклые глаза «Мизинца» — в них отражалась железобетонная уверенность в себе. Ничего удивительного, ведь этими глазами смотрели несколько тысяч превосходных бойцов.

— Уверен, что хочешь этого? — негромко спросил я.

— А ты уверен, что сможешь? — усмехнулся «палец». В его усмешке чувствовалось раздражающее снисхождение.

— Пока не попробую, не узнаю, — хмыкнул я, подавив злость. — Но, думаешь, оно того стоит? Всегда лучше разойтись краями и решить дело миром.

— Правильные слова, — «Мизинец» кивнул. — Но мир нам неведом… И тебе тоже — не пытайся обмануть нас. Ты такой же, как мы. И именно поэтому ты уже почти стал нами — осталось лишь сделать один маленький шаг…

«Палец» указал на валявшуюся на песке перемётную сумку. Разумеется, он знал, что там ещё оставалась «хвоя».

— Ты избавишься от слабостей, — продолжил он, — и получишь такую силу, о которой даже не подозреваешь. Но если откажешься, то мы найдём тебя и прикончим… Как бы глубоко под землёй ты ни спрятался.

«Мизинец» замолчал. Он показал «пряник», щёлкнул «кнутом» и не забыл продемонстрировать осведомлённость о моих планах… В общем, «палец» сказал всё, что хотел, и теперь ждал ответа.

— Не нагнетай, тощенький! — не выдержала Лэйла. — Я тоже когда-то собиралась его убить! Думать ни о чём другом не могла! Но как видишь, всё закончилось совсем не так, как я рассчитывала…

«Палец» не удостоил слова девушки вниманием. Он смотрел только на меня. Смотрел, не отводя взгляда и даже не моргая.

А я вспомнил, как всего пару минут назад этот гордый — если не сказать высокомерный — паренёк валялся у моих ног, выпрашивая «хвою». И с какой радостью и блаженством он засовывал себе в рот грязный зеленоватый комочек… Никакая сила не стоила такой платы.

— Мои слабости дороги мне как память, — усмехнулся я. — Поэтому не вижу смысла отказываться от них.

— Тогда мы придём за тобой, — грозно произнёс «Мизинец».

— Приходите, — я широко расставил руки в стороны, будто бы намереваясь заключить в свои объятья сразу тысячу «пальцев». — И я сделаю вас свободными. Так