Мужчины – существа хвастливые, Барвинок давно заметила, чтохотя с камня залезать удобнее, но к его помощи прибегают только те, кто ужникак иначе, а остальные, даже самые толстые, сопят и багровеют мордами, новскарабкиваются на коня с помощью стремени, а это все равно что подниматься полестнице, ступая через три ступеньки.

Волхв, как она помнит, к ее недоумению, иногда поднимался вседло, как отягощенный немалым весом старик: ставил стопу в стремя, хватался залуку седла, другой ногой отталкивался от земли и тяжело усаживался, зато вдругое время запрыгивал на коня, совершенно не прикасаясь ни к стременам, нидаже к седлу. Барвинок не могла понять, почему так по-разному, это же как можнопостоянно бахвалиться удалью и молодечеством, но у волхва все зависит,наверное, насколько тяжелые или легкие мысли застряли в черепе.

Постоялый двор ничем не отличался от остальных, все строятсяодинаково, даже еда везде все то же мясо, жареное и вареное, сыр, рыба, птица,хлеб и немного зелени, зато вина много и разного, что и понятно, основнойисточник дохода.

Барвинок все время думала о своем, на волхва поглядывалакогда со злостью, когда с сочувствием. Он заметил эти странности, помалкивал.

Она вяло работала ложкой, вылавливая в супе куски разварнойбаранины.

– Переночуем, – после долгого молчания спросилаона, – а утром отправишься искать беду на свою голову?

– Ты переночуешь, – пояснил он, – яотправлюсь сейчас. Сразу после ужина.

– Что-о?

– Время на исходе, – пояснил он. – Можетбыть, я уже опоздал.

– Скоро ночь!

– Никто не запрещает ездить и ночью.

– Сумасшедший!

– Точно, – согласился он. – Только моесумасшествие более здраво, чем рассуждения о богатстве гробокопателей. Так чтосумасшедшему… сумасшествие. Ну, ты поняла.

– С трудом, – отрезала она. – Не сумасшедшейпонять трудно!

Доужинали в молчании, Олег не стал дожидаться, покамаленькая женщина справится с большой рыбиной, бросил монету на стол и вышел.

Хозяин вырос тут же рядом со столом, будто все времяпребывал в невидимости. Монета исчезла в его ладони, на женщину посмотрелвопросительно. Барвинок ответила виноватой улыбкой, запихнула в рот последнийкусок и бегом выбежала за волхвом.

Волхв уже вывел коня, Барвинок закричала с крыльцавозмущенно:

– Без меня?

Он в удивлении оглянулся.

– Женщина, скоро ночь!

– Вот и присмотрю за тобой, – ответила онадерзко, – чтоб не потерялся!

Он покачал головой.

– Зачем это тебе? Может быть, хоть сейчас скажешь?

Она посмотрела хитренько.

– А вот догадайся.

– Да разное в голову лезет, – пробормоталон. – Разное. Ладно, поиграем и в твои игры.

Оставив своего коня, он вывел лошадку загадочной спутницы,протянул маленькой женщине руку, но она лишь покосилась на его широкую ладонь,такую толстую и надежную, вставила ногу в стремя и поднялась легко, как молодаястрекозка.

Пока разбирала повод, он сам оказался в седле, лишь сделавбыстрый шаг к коню и сильно толкнувшись ногами. Барвинок смотрела во все глаза,вот бы ей так управлять конями.

– Готова? – спросил он.

– Не беспокойся, – ответила она. – Неотстану.

– Теперь верю, – пробормотал он, и она не поняла,с какой целью он это произнес. – Ты такая…

Внезапное чувство опасности стегнуло по ее телу, словнопучком крапивы по голой коже. Раздался сухой треск, злобное шипение, яркаявспышка выжгла глаза. Барвинок вскрикнула и прикрыла лицо ладонями, но и подними видела жуткий ветвистый ствол белого огня, что возник между небом иземлей.

Со всех сторон раздавался крик, она с усилием отодвинулатрепещущие руки, перед глазами плавают яркие и темные пятна вперемешку,мелькают неясные тени.

Голос Олега раздался совсем рядом:

– Ты как?

– Что это было? – спросила она.

Зрение наконец очистилось, она потрясенно видела, какогромная глыба седального камня стала багровой и медленно расплывается, каквоск на жарком солнце.

Со двора народ кто умчался в дом, кто выглядывает в страхеиз-за сараев, только двое городских стражей, которым бежать никак нельзя,отступили к стенам и забору, смотрят в ужасе, а массивный обломок скалы наглазах теряет очертания, расползается, оседает к земле, продолжая все ещегореть странно легким синеватым огнем, несерьезным для такой глыбы.

– Молния? – спросила Барвинок. – С ясногонеба?

– Молния, – подтвердил Олег. – С ясного неба.Поехали?

Она зябко передернула плечами.

– Да-да…

Алость быстро уходила из камня, вместо глыбы посреди двораосталась огромная толстая лепешка, все еще пышущая жаром. Затем цвет сменилсяна багровый, люди начали робко приближаться, закрывая лица от жара.

Олег поехал к воротам, Барвинок пустила коня рядом испросила быстро:

– Это нам?

– Конечно, – ответил он.

– Зачем?

– Предупреждение.

– Настолько милосерден?

Они выехали на улицу, Олег направил коня в сторону городскихворот.

– Не мальчишка, – ответил он медленно, – чтожаждет драки. Он не станет тратить магию по любому поводу. Это быладемонстрация. Он полагает, что этого может быть достаточно. Для умного человека.

Она фыркнула.

– Для умного!

Он поморщился.

– Разве не так?

– А что, – спросила она быстро, – ты умный?Тебе этого хватит?

– Умному бы хватило, – произнес онневесело, – но дело в том, что я – мудрый. Это дело другое. Умность – однаиз частей мудрости. Там еще много чего, женщина…

– Ну да, – сказала она саркастически, – мнесовсем не понять. Как и не понять, как ты собираешься бороться с магом такоймощи. Это тебя не убедило, что твоего умения махать кулаками здесь мало?

Он покачал головой:

– Нет.

– Думаешь, твои амулеты спасут?

Он кивнул:

– Да, я так думаю. Во всяком случае, надеюсь. А вот онпобаивается.

Она изумилась:

– Тебя?

– Иначе, – начал объяснять он так терпеливо, чтоей почудилось, что объясняет сам себе, ему ж надо все подробно и на пальцах, апотом еще и повторить пару раз, – иначе бы не показал свою предельнуюмощь. Конечно, впечатлило. Он сильнее, чем я думал. И в этом его ошибка.