– И не мечтай, – ответила она с вызовом, но отвагапокинула моментально, голос на последнем слове жалобно пискнул.

– Хорошо, – сказал он, – тогда запомни! Ни вкоем случае не касайся ни одного из деревьев. Ни в коем случае!.. Иначе… иначеэто все. Запомнила?

– Запомнила, – ответила она ошарашенно.

– Тогда не отставай, – сказал он резко. – Яне могу их вечно держать видимыми.

Он пошел быстро и не оглядываясь. Барвинок почти побежала заним, волхв на ходу сорвал с груди один из амулетов и швырнул на землю. Появилсяслабый рассеянный свет, Барвинок чуть воспрянула духом, иначе как ночью в лесуда не удариться лбом о дерево, а фигура волхва уже мелькала далеко впереди.

И, лишь углубившись за ним, она с ужасом поняла, почему еесердце замерло при одном виде этого леса. Деревья все превращены в камень, дажемелкие веточки, что кое-где уже отвалились под собственной тяжестью.

С некоторых стволов сползла кора, тоже каменная, устрашенномувзгляду не во что упереться: совершенно прозрачные, если бы не пыль и грязь, ихбы не увидеть вовсе, а в тех местах, где кора отвалилась только что, сквозьдерево можно смотреть насквозь и жутко видеть его висящим в воздухе над корявымпнем, где кора уцелела.

Она торопливо шла за волхвом, напуганная и жалкая, чувствуясебя мелкой мышкой, что всего боится, все старалась догнать, страшась задетьдеревья даже рукавом, но он все равно оставался далеко впереди.

Она вспомнила, что этот жуткий лес нужно проскочить какможно быстрее, а то либо оживет и схватит их, либо что-то еще случитсястрашнее, все-таки сумела наддать, догнала и спросила в спину:

– Что же это такое?

Он то ли не понял вопроса, то ли понял по-своему, буркнул:

– Защита.

– Такая простая?

Он ответил нетерпеливо:

– Она очень непростая. Но у меня как раз на такую естьамулет. Потому идем здесь, а не с другой стороны.

– А что там?

Он отмахнулся:

– Привычный набор. Ловушки, западни, проваливающиесяплиты, ножи из стен, звери…

– Страсти какие!

– Ему жизнь дорога, – сказал он недобро.

– А кому не дорога? – возразила она.

Он пожал плечами.

– А ты не слышала о самоубийцах?

Впереди между деревьями замерцала лиловая стена. Олег повелрукой, призрачный свет исчез, потемнело, но теперь они шли на эту страннуюлиловость, что заливает мир мертвенным светом с каждым шагом все ярче.

– Теперь ни звука, – шепнул Олег.

– Молчу, – прошептала она, – но я не могуидти, как ты, бесшумно!

– Он ловит только человеческую речь, – ответил он,едва шевеля губами. – Все!

Она шла за ним, трепеща всем телом, лиловый свет становилсявсе ярче и зловещее, двигаться становилось труднее, будто шла через воду, грудьсдавило, дышать вся тяжелее, но волхв не останавливается, только наклонилсявперед, продавливаясь сквозь плотный, тяжелый и вязкий воздух.

Тяжесть исчезла разом, Олег лишь ускорил шаг, а она едва неупала, перестав ломиться через незримую стену. Перед ними выросли массивныеворота из толстых досок, широкие железные полосы скрепляют их в единую стену.Барвинок даже не успела повести глазом, чтобы увидеть стены, как волхв поднялруку, ворота дрогнули под незримым напором, там затрещало, створки подалисьвовнутрь, выворачивая петли.

Олег перешагнул через обломки упавшего на пол толстогодеревянного засова, помещение мрачное и хмурое, Барвинок опять не успела ничегорассмотреть, как впереди вспыхнул багровый свет.

Ощущение такое, что кто-то спускается по невидимой лестницес огромным пылающим факелом в руке, только огонь неподвижен, свет не колышется,не пляшет по стенам.

Ее сердце в тревоге запрыгало и затряслось. Свет стал ярче,к ним приближается человек в темной, добротно сшитой одежде, которую она четкорассмотреть не сумела, вместо лица страшно горит сгусток пурпурного огня.

Нет, даже не лица, вместо головы яркий багровый шар, онавроде бы иногда улавливала очертания глаз, носа или губ, потом понимала, чтоэто кажется. Человек спустился в самом деле по лестнице, теперь Барвинок ееувидела, ровный и спокойный, излучающий не только багровый свет, но и увереннуюсилу, величие, мощь.

Олег сказал громко:

– Приветствую тебя, Перевертень!.. Смени личину.

Из огненного сгустка прогремел нечеловеческий голос:

– Но я таков…

– Я знаю, – отрубил Олег, – каков. Аразговаривать, не показывая своих глаз тому, с кем общаешься, свинство.

Голос прогремел властно и мощно, но Барвинок уловила в немсильнейшее изумление:

– Ты пришел говорить?

– Сам видишь, – ответил Олег.

– А как я должен увидеть?

– Я ничего не разрушил, – пояснил Олег.

В его спокойном голосе была такая убежденность, что дажеБарвинок поверила, будто они вдвоем пришли к могучему магу только пообщаться.Возможно, и волхв тоже верит, что поговорят, и все, умные ж не дерутся, а ониоба ух какие умные.

– Хорошо, – прозвучало из огня, – хорошо. Нотолько…

– Знаю, – ответил Олег, – как я только, тысразу.

– Точно, – прозвучал нечеловеческий голос, –читал про нас?

– Я больше практик, – сообщил Олег.

Она затаила дыхание, после недолгого колебания огненный шарначал тускнеть, черты лица проступили, как камни на отмели. Олег смотрел ровнои уверенно, а возможно, он и чувствует себя так, а не только стараетсяказаться.

Маг медленно превращался в человека, на Барвинок взглянулиострые и круглые, как у птицы, хищные глаза.

– Я тебя таким и видел, – произнес Олег. В голосечувствовалось удовлетворение. – Плохую защиту поставил?

– От всего не укроешься, – ответил маг сухо, вголосе Барвинок уловила нотку презрения. – Не знал?

– И все еще многое не знаю, – сказал Олег. –А вдруг можно?

Свечение исчезло, Барвинок во все глаза смотрела на высокогомужчину в плаще с откинутым на плечи капюшоном. Худой, костлявый, взглядпронизывающий, рот плотно сжат, во всем облике предельное напряжение, в товремя как Олег, напротив, спокоен и расслаблен, хотя она сомневалась, что этотак.

Колдун медленно взялся обеими руками за края капюшона,поднял и надел на голову, надвинув на лоб, даже на глаза. Так он мог смотретьразве что на пол, однако Барвинок не сомневалась, что видит их отчетливо.