— На сколько ты приехал? — спросила Стиви уМайкла.

— К сожалению, завтра мне нужно вернуться, —ответил Майкл. — Мне, конечно, хотелось бы побыть с моей девочкойподольше, но меня ждут неотложные дела. — Он вздохнул. Майклу и сейчасбыло невероятно трудно выкроить хотя бы несколько свободных часов, да и возрастуже не позволял ему с легкостью совершать такие перелеты — через всю территориюСША и Атлантический океан. Впрочем, ради благополучия Кэрол он готов был всебросить и облететь хоть вокруг земного шара.

— Я очень рада, что ты приехал, — улыбнуласьКэрол. — Без тебя я бы, наверное, еще долго ничего не вспомнила.

— Ты сразу все вспомнишь, стоит тебе только вернуться вЛос-Анджелес, — заявил Майкл с уверенностью, которой, увы, не ощущал. Оночень боялся за Кэрол, за ее будущее. Правда, Стиви попыталась подготовить его,объяснив, чего ему следует ожидать, однако это почти не помогло. Майклу былотяжело смотреть в глаза Кэрол и сознавать, что она не помнит ни своей жизни, нилюдей, которые ее любили.

— Если бы я застрял здесь, как ты, у меня бы уже давномозги скособочились, — грубовато заявил он. Как и Шон, Майкл недолюбливалПариж. Единственное, что ему здесь нравилось, — это французская кухня,самих же французов он считал хвастливой, неорганизованной и в высшей степениненадежной нацией, с которой ни один серьезный бизнесмен не станет связыватьсябез крайней необходимости. Только «Ритц», который Майкл считал лучшем в миреотелем, способен был отчасти примирить его с вынужденным пребыванием в Париже,и все же, если бы не Кэрол, он предпочел бы остаться в Штатах, где ему всегдабыло и спокойнее, и уютней. Именно поэтому Майклу не терпелось как можно скореепривезти Кэрол в Лос-Анджелес, где ею занялись бы американские врачи. Им он доверялбольше и даже договорился о консультациях с лучшими специалистами Западногопобережья, не зря же он состоял в совете попечителей двух частных клиник имедицинского факультета одного из известных университетов.

В тот вечер Майклу очень не хотелось расставаться с Кэрол,но он видел, что «его детка» очень устала. Сам он тоже чувствовал себяутомленным после долгого перелета и нескольких проведенных в больничной палатечасов. Все же Майкл не утерпел и попытался под занавес еще раз подстегнутьпамять Кэрол, рассказывая разные забавные случаи, относившиеся к первым годамее работы в Голливуде, но ничего не добился. Правда, она вспомнила еще один-дваэпизода из своего прошлого, но оба они относились к ее детским годам. О том,что случилось с ней после восемнадцати, когда она продала ферму и переехала вгород, Кэрол по прежнему ничего не помнила. И тем не менее начало былоположено. Кэрол все еще трудно было подолгу разговаривать с людьми, апостоянные попытки на прячь погруженный в беспамятство мозг вымотали ее допредела. Глаза Кэрол закрывались сами собой, и Майкл наконец поднялся. Стоявозле ее кровати, он несколько раз погладил Кэрол по светлым волосам, которыеза последние недели заметно отросли.

— Я люблю тебя, детка, — сказал Майкл напрощание. — Поправляйся скорее и возвращайся в Лос-Анджелес. Я буду ждать.Кроме того, у меня есть для тебя превосходный сценарий, который — я уверен —тебе понравится… — При этих словах его глаза подозрительно увлажнились, ноон быстро отвернулся и, еще раз обняв Кэрол, вышел из палаты. Внизу Майкладавно ждало такси — перед возвращением в Штаты он собирался заехать в отель иотдохнуть хотя бы несколько часов.

Стиви дождалась, пока Кэрол уснет, и тоже покинула больницу.Не успела она подняться в свой номер в отеле, как ей позвонил Майкл. Судя поего интонациям, он был сильно расстроен.

— Боже мой, Стиви! — воскликнул он, услышав втрубке ее голос. — Она же ни черта не помнит! Как же она будет играть? Ижить?

— Я уверена, что все образуется, — ответила Стивикак можно спокойнее. — Сегодня она вспомнила отца, мать, ламу, ферму,бабушку и кое-что еще. Это начало, Майкл, и весьма обнадеживающее начало. Твойприезд совершил настоящее чудо, — добавила она совершенно искренне. Стивибыла очень рада, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки.

— Но ведь этого чертовски мало! — возразил Майкл.Как все мужчины, он был нетерпелив, и ему хотелось, чтобы Кэрол смоглавернуться к работе в кино если не завтра, то, во всяком случае, в ближайшеевремя. Даже в мыслях Майкл не допускал, что его лучшая актриса, мегазвездамирового масштаба, может превратиться в инвалида. — Скорей бы онавыздоравливала! — добавил он со вздохом.

— Я тоже этого хочу и надеюсь, что теперь процесспойдет быстрее, — ответила Стиви.

После этого Майкл упомянул о небольшом интервью, которое ондал, выйдя из здания больницы. Один из американских журналистов узнал его испросил, видел ли он Кэрол Барбер и что он может сообщить о ее состоянии. Майклподтвердил, что он действительно прилетел в Париж навестить Кэрол и что она чувствуетсебя намного лучше. Майкл добавил, что память быстро к ней возвращается и чтофактически она уже вспомнила все, с чем у нее возникали трудности. Подобнаяразговорчивость, обычно не свойственная многоопытному продюсеру, объяснялась,впрочем, сугубо прагматическим расчетом. Майклу хотелось прекратитьциркулировавшие среди журналистов слухи, будто суперзвезда Кэрол Барбер впала вмаразм. Подобные известия могли плачевно отразиться на ее дальнейшей карьере,поэтому Майкл поспешил приукрасить истинное положение вещей. Стиви, однако,считала, что он поступил не совсем правильно, но, поразмыслив, она решила, чтовреда от подобной лжи не будет, и не стала ни спорить с ним, ни упрекать.Репортеров в больницу не допускали, так что проникнуть к Кэрол они не могли, аврачам было строго-настрого запрещено передавать прессе любые сведения. Правда,Стиви, как и Майкл, не слишком доверяла французам, считая их людьминенадежными, однако в случае с Кэрол они действительно держали языки за зубами.В чем причина подобного поведения, она не задумывалась, а если бы и задумалась,то все равно бы не догадалась, что причина, по которой персонал так строгоохранял врачебную тайну, была связана с Мэтью, вернее, с его высокимобщественным статусом, о чем Стиви, впрочем, ничего не зна ла. Как бы то нибыло, в данном случае никакой утечки информации не произошло, а это былоединственным, что беспокоило верную Стиви.

Как и следовало ожидать, уже на следующий день ответы Майклапоявились в новостях агентства «Ассошиэйтед Пресс». Новость тут же подхватилигазеты всего мира. «Звезда американского кино Кэрол Барбер выздоравливает впарижской больнице», «Память вернулась к мисс Барбер» — так звучали заголовки,приводились и слова «известного продюсера Майкла Аппельзона», который якобы сказал,что в самое ближайшее время мисс Барбер намерена вернуться в Лос-Анджелес дляработы над новой ролью. О том, что до трагедии в парижском тоннеле Кэрол втечение трех лет нигде не снималась, упомянуто не было, но слова Майкла о том,что память вернулась к звезде полностью, цитировались охотно.

Как и всегда, Майкл Аппельзон берег Кэрол, но, что не менееважно, он оберегал ее карьеру. Карьера звезды была для продюсера на первомместе.