Все, кажется, он получил отсрочку. Но надолго ли? Брамингеймцы и без него разыщут тех бандитов. А его убьют.

Глава 20

Абди отвел Рики в маленькую камеру, тоже без окон и с узкой кроватью, с крюком в стене, к которому жестко прицепил наручники. Свет погас. С такими «удобствами» лежать можно было только на спине или на правом боку. Похоже, он тут надолго.

По утрам его перестегивали, усаживая на полу, поздним вечером снова укладывая на узкие нары. Два куска невзрачного хлеба и вода – вот и все, что он получал. Не убежишь. Даже, если он свалит эмпатическим ударом здоровяка Абди, то из наручников не освободишься и из камеры не уйдешь.

Так прошло пять суток. На шестой день пребывания в тюрьме его вытащили обратно в ту же самую камеру, на этот раз присутствовало двое мужчин – и оба были эмпатами. Тот, что был в прошлый раз, и тот, которого Рики видел на заседании комиссии.

- Поедешь в Лендон, покажешь своих знакомых, - сообщил первый эмпат, но с Рики пошел наверх не он, а другой.

Во дворе тюрьмы стояло два четырехместных гладера. В первый к водителю сел эмпат, туда же посадили на заднее сиденье и Рики, накрепко сцепив наручники со скобой рядом со спинкой кресла. Сидеть было очень неудобно. Заведенные назад руки стали неметь, да и наручники впивались в спину. Во второй гладер залезли трое…

Вот он и в Лендоне. Вырвался из тюрьмы. Там-то точно не удрать. А здесь? Вряд ли они его раскуют. А в наручниках куда он побежит? До первого стражника? Скорее всего, из тех самых убийц. А если окажутся другие, то как объяснишь то маленькое бескровное побоище, которое ему по силам устроить? По силам? Брамингейнцев пятеро. Из них один эмпат третьего уровня. Сильнее, чем дядя Эвин. Вот почему в Лендон отправляется этот, а не другой, которому Рики в Запретной долине выжег один уровень эмпатии. Тот, видимо, теперь сильно ослаб. Был четвертого уровня, после знакомства с Рики стал третьего, и не самого сильного в сравнении с другими третьеуровневыми. И еще четверо едут. Два водителя, которые не только водители, но и при бластерах. И с ними двое вояк. Крепких и уверенных. И тоже с бластерами. Сумеет он четверых свалить? Поодиночке должно получиться, но ведь нужно это сделать быстро, чтобы они не догадались и не схватились за оружие.

Вот он их всех отрубит. Пусть на несколько часов, впрочем, это не важно. А дальше что? Затем выберется. Если ему повезет, то он не нарвется на тех убийц. А дальше? Идти к дяде? Тот спросит, где он был. А он был у врагов и все (нет, конечно, не все, далеко не все) им рассказал. А потом дяде донесут о пятерых мужчинах, сваленных эмпатом четвертого уровня. И при допросе те расскажут про события в Запретной долине, про то, почему никто не выжег их гладер и почему брамингеймцы быстро сбежали. Дядя и сенатор до сих пор считают, что тогда на них напал брамингеймский эмпат.

А дядя не дурак, все сложит и догадается, кто на самом деле этот эмпат четвертого уровня. И про случай с освобождением Торри тоже догадается. Везде, где только появляются следы этого неизвестного сильного эмпата, там же почему-то находится и Рики. Эвин сложит два плюс два – будет четыре – эмпатическая сила его племянника. Вот так-то. Но попытаться сбежать все равно нужно.

Гладеры остановились поодаль друг от друга на неизвестной Рики улице. Стало быстро темнеть. И прохожих почти не видно.

- Смотри внимательнее, щенок. Вот на ту дверь. Скоро двое твоих приятелей должны отправиться на ночную смену. Смотри, не прозевай. И не обманись. Я тебя вижу насквозь, - предупредил его эмпат.

Вот и дверь открылась, выпустив наружу двух стражников. Они? Они! Те самые! В груди у Рики заполыхало от ненависти к убийцам. Эмпат сразу же это почувствовал и, не спрашивая у Рики подтверждения, высунул руку из окошка гладера. Стражники, ничего не подозревая, неспешно приблизились ко второй машине, из окна которой высунулась рука и в воздух вылетела темная струя. Несмотря на темноту, улица давала достаточного освещения, чтобы заметить струю усыпляющего газа. Наверное, таким же усыпили и Рики.

Как бы и сейчас, после завершения операции – а двое брамингейнцев уже споро грузили стражников на заднее сиденье своего гладера – его самого бы не усыпили. Тогда прощай все надежды. Снова увезут в тюрьму, из которой уже не выбраться.

Рики прощупал сознание эмпата. Кажется, для него ничего опасного. Пока ничего. А что он ждет? Надо начинать, пока эмпат им не интересуется. Сейчас, без какой-либо эмпатической связи с Рики, эмпат не поймет, кто же забрался к нему в голову и его вырубил.

Рики создал молоток помассивней и с размаху ударил им в голове эмпата. Потом еще и еще. Эмпат дергался, судя по всему, от боли и неожиданности даже не мог кричать, а через несколько секунд рухнул головой на переднюю панель гладера.

Опешивший шофер даже не дернулся, пока Рики занимался эмпатом. И спустя несколько секунд последовал за своим спутником. Теперь все внимание Рики перенес на второй гладер. Стражников уже запихнули на задние сиденья. Но ведь гладер четырехместный, а вместе с арестованными набирается пять человек. Один, получается, лишний.

Действительно, лишний. Брамингеймец, грузивший стражников, направился в сторону гладера, где был Рики. А другой, не мешкая, сел в машину, которая тут же приподнялась на воздушную подушку и двинулась в обратную сторону. И пока первый брамингеймец добирался до гладера с Рики, вторая машина успела скрыться.

Теперь надо было что-то решать с этим чужаком. Вырубить его сейчас? Тогда тот упадет, и редкие прохожие, не сейчас, так через пять или десять минут наткнутся на неподвижное тело. И поднимут шум. А Рики за этот промежуток времени еще нужно каким-то образом освободить наручники от скобы, открыть дверцу гладера – и это с руками, скованными за спиной, и суметь убежать.

Рики на этот раз повезло. Наступившая темнота неплохо скрывала результат его действий. Гладер стоял лицом в обратную сторону, с которой направлялся брамингеймец. Водитель и эмпат, обмякшими тушками лежали лицами на передней панели гладера, их почти не видно со стороны движения чужака. Тот, подойдя к задней дверце и, оглядываясь назад, ее открыл и одним прыжком запрыгнул внутрь. А затем тут