— У нас не институт благородных девиц. Вам доверена безопасность государства, какие могут быть сантименты? Но если вы, корнет, имеете что-то против, не стану вас задерживать. Вы вольны подать прошение о переводе в любое удобное время. Да я думаю, это и не понадобится, скорее всего, документы на вас ещё и не оформляли. Возвращайтесь к себе в охранку, только не забывайте, что разглашение служебной информации чревато последствиями. Это в полной мере касается вас всех. Егор Николаевич, голубчик, наливайте, чего вы ждёте?

Егор разлил по бокалам янтарную жидкость и сказал:

— Не каждый способен выполнять эту работу, так что хорошенько подумайте, может, не стоит и начинать…

Корнет барон фон Медем не унимался:

— Мне всё же не совсем понятно. Одно дело, когда при допросе какого-нибудь убийцы-террориста применяются недозволенные методы, а совсем другое, когда это уважаемый и заслуженный человек, не сделавший ровным счётом ничего дурного.

— Мой юный друг, вред, нанесённый этим заслуженным и уважаемым человеком, может быть гораздо страшнее, чем деяния того же террориста. Тот кинул бомбу и убил несколько человек, а вот если в газете появятся призывы кидать бомбы, то им последуют десятки, сотни, а может, и тысячи безумцев. И, соответственно, количество жертв будет несравнимо больше.

— Но в газетах никто не призывает кидать бомбы!

— Это пока, а что могут опубликовать завтра? Вы готовы гарантировать, что этого никогда не произойдёт? Ладно, я не собираюсь убеждать вас в чём-либо, и так уже наговорил достаточно банальностей. Вы не мальчик и вполне способны на осознанное решение. Господа, у вас есть минут пять, чтобы обсудить всё и дать свой ответ, а мы с Егором Николаевичем за это время как раз наметим дальнейшие мероприятия. Господин штабс-ротмистр, не станем им мешать, пойдёмте…

Юрий Андреевич легко поднялся и, прихватив со стола початую бутылку, вышел в соседнее помещение. Егор побрёл следом. Дверь он, конечно, не стал за собой прикрывать слишком плотно — интересно всё же, о чём там будут говорить. Заметив его манипуляции, старик одобрительно кивнул.

— Что вы обо всём этом думаете, господа? — спросил корнет.

— Всё это настолько удивительно, что если бы я не слышал собственными ушами, то, пожалуй, и не поверил бы, — высказался поручик Ширяев.

— Неужели они не понимают, что это не сойдёт нам с рук?

— Они как раз полностью отдают себе отчёт… Тут дело в другом — без санкции с самого верха так действовать решительно невозможно.

— Вы правы, поручик. Похоже, нас действительно ждут большие перемены.

— Мне одному показалось странным, что на них нет знаков кадетского корпуса? Да и знаки своих бывших полков почему-то не носят…

— Да они вообще странные. Особенно этот Егор Николаевич, ему бы ещё в поручиках ходить. Да и Анна на шее — это просто удивительно. И где тогда другие награды? Не иначе как высочайшим повелением пожаловано! Надо бы у папеньки разузнать о них.

— Обязательно, Андрей Георгиевич, мне самому страсть как интересно. А вы что молчите, титулярный советник? И вы, господин штабс-ротмистр? Каково ваше суждение?

— Да я считаю, что неспроста эта дверь неплотно закрыта, господа. И голосов не слышно, даже приглушённых, — нехотя произнёс штабс-ротмистр Котов.

Егор осторожно отступил от двери, и Юрий Андреевич подал ему наполненный бокал:

— Знаешь, Егорушка, мне этот барон тебя чем-то напоминает. Думаю, вы подружитесь.

— Возможно. Меня другое беспокоит — спалимся мы рано или поздно. Помнишь, как Георг с Вацлавом нам целый список мелких деталей выдали? А здесь и того похуже… Какой из меня граф?

— Я, можно подумать, пажеский корпус окончил. Ничего, есть идея. Заметил, как скривился поручик, когда я сказал, что нужно будет ещё и специальный костюм заказать для переодевания?

— Не, не видел.

— Я точно тебе говорю. Там явно проблемы с деньгами, вот мы ему и предложим подзаработать частными уроками. А можно не заморачиваться и открыться корнету — из таких редко предатели получаются, не в юности, по крайней мере.

— Ты уже успел настолько его прокачать?

— Да я застолье только ради этого и затеял.

— Понятно. А штабс этот новый — молодец. На вид типичный алкаш, а соображает…

— Да он и есть алкаш. Спорим на червонец, что Котов ещё догоняться побежит?

— Да я не против, только деньги казённые — своих пока нет.

— Ты трус и слабак, — улыбнулся Юрий Андреевич.

— Я вас, граф, за такие слова и на дуэль вызвать могу.

— Тогда я тут же прошу прощения. Мне прошлой дуэли вполне хватило. Надо, кстати, разобраться, как у них с этим дела обстоят, чтобы опять не вляпаться ненароком.

— Ну и кто из нас трус и слабак? — рассмеялся Егор.

— Ладно, пошли уже, умник.

— Это у тебя выпивка закончилась, и ты сразу заторопился?

— Наблюдательный ты наш. Мог бы тогда заодно заметить, что нас подслушивают.

— Да ладно! Откуда знаешь?

— В той комнате свет ярче, вот в щели под дверью тень и мелькнула, — рассмеялся Юрий Николаевич. — Пошли. Бьюсь об заклад — никто не откажется.

Клочков, хотя теперь уже Белов, оказался прав. Господа жандармские офицеры как, впрочем, и титулярный советник Зимин, изъявили желание продолжить службу в отделении государственной безопасности.

— Похвально, господа. Я рад, что в вас не ошибся. Тогда слушайте дополнительное задание: подготовьте перечень известных вам лиц, за которых вы готовы поручиться лично и которые, на ваш взгляд, могут оказаться нам полезны. Единственное условие: они не должны быть замешаны в какие-нибудь партии внутри своих ведомств. В идеале — одиночки по природе. Завтра в два часа дня всем необходимо прибыть в Царское Село. Готовьтесь к командировке сроком на неделю. Личных вещей по минимуму, оружие — само собой. Никому о предстоящей командировке не сообщать. Все свободны, господа. Поручик Ширяев, задержитесь, пожалуйста.

Оставшись с ними наедине, поручик взглянул с неподдельным интересом.

— Олег Дмитриевич, тут такое дело… Как вам известно, мы совсем недавно прибыли в Россию после длительного отсутствия и теперь испытываем определённые затруднения. К тому же мы люди сугубо штатские, но наш государь-император отдал приказ, и вот мы уже имеем честь служить в Отдельном корпусе жандармов. А вы — кадровый офицер и смогли бы помочь нам постичь некоторые специфические премудрости. Разумеется, всё это сугубо конфиденциально. Мы,