лучших востоковедов. Он даже по памяти цитировал что-то из ваших трудов, но, прошу меня простить, я не сумел запомнить. Он также поведал мне о своих планах по развитию Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока. Смею предположить, что государь планирует привлечь вас к этой работе. Но в стране сейчас достаточно сложная ситуация, и все эти проекты могут так и остаться нереализованными. Мы все очень надеемся на вашу поддержку, князь.

— Позвольте узнать, а «мы» — это кто?

— Мы — это люди, которые хотели бы видеть наше государство сильной и могучей империей. В ближайшем будущем нас всех ждут большие перемены. И мы заинтересованы в том, чтобы вы посредством вашей газеты влияли на умы и настроения людей, освещали происходящие в стране перемены в выгодном свете, ну а что-то порой и обходили вниманием.

— Я бы тоже хотел видеть Российскую империю могущественной державой, но и мириться со сложившимся положением вещей не стану. Тем более, я никому не позволю вмешиваться в мои дела и диктовать, что мне печатать, а что нет! Всякая цензура является пережитком прошлого, и недолог тот день, когда пресса станет совершенно свободной и независимой, — убеждённо сказал князь.

— Поверьте мне на слово, князь, этого никогда не случится, но я не буду вас переубеждать. К тому же никто и не собирается вам что-либо диктовать. И я не предлагаю вам мириться с чем бы то ни было. Наоборот, нам хотелось бы видеть разоблачительные репортажи о коррупции в стране и о произволе чиновников на местах. А я, со своей стороны, позабочусь чтобы вы не испытывали недостатка в материалах. Ну и, конечно же, готов уберечь ваших сотрудников от какого-либо давления и преследования.

— Что-то я не совсем понимаю вас, граф. Чего вы добиваетесь?

— Мы хотели бы посредством прессы повысить популярность силовых ведомств в народных массах. И решили обратиться к вам как к человеку, сведущему в этих вопросах. Будем весьма признательны, если вы соберёте под своё крыло молодых талантливых журналистов, которые не нашли себе лучшего применения, чем, связавшись с различными либеральными газетёнками, своими статьями вносить брожение в людские умы да расшатывать вековые устои нашего государства. Мы могли бы заказать у них кое-какой материал. Скажем, несколько книг и серию рассказов или очерков, направленных на формирование у населения положительного образа полицейского или жандарма. Допустим, где главный герой, целиком и полностью порядочный человек, ведёт здоровый образ жизни и ежедневно рискует собой ради законопослушных подданных государя императора, охраняет их от преступных посягательств различных злодеев и террористов, заядлых курильщиков, алкоголиков и наркоманов, не способных к созидательному труду и направляющих все свои силы только на разрушение… ну и так далее, и тому подобное. В конце книги злодей даже может осознать, что своими преступными деяниями разрушает жизнь не только себе, но и близким, потому как по новому указу члены семей террориста не могут занимать государственные должности и получать образование. И если злодей действительно раскается, то государь, возможно, проявит снисхождение и простит ему его прегрешения. В общем, что-то в этом духе…

— Да вам, граф, впору самому браться за перо, — рассмеялся князь Ухтомский. — Но здесь я вряд ли смогу помочь. У меня полностью укомплектован штат, и набирать новых сотрудников я не планирую.

— Об этом можете не переживать. Рабочие места скоро появятся. В ближайшее время к вам обратятся несколько владельцев различных газет с просьбой приобрести их. Вы уж не откажите в этом. Думаю, они запросят приемлемую цену. Могу лишь порекомендовать вам оформить покупку на доверенных лиц, чтобы не привлекать к этим сделкам излишнего внимания.

— Хорошо. Если такие предложения последуют, то почему бы и нет, — улыбнулся князь, уже, вероятно, успевший прикинуть несомненную выгоду от подобных предложений.

— У нас к вам ещё одна маленькая просьба. Вскоре будет основан фонд с каким-нибудь красивым названием — это не суть. Счёт можно будет открыть в вашем банке. Туда будут перечисляться довольно значительные суммы в виде благотворительных пожертвований. Сам император сделает первый взнос, да и великие князья в стороне не останутся. Вы тоже, если желаете, можете пожертвовать определённую сумму, но дело не в этом. Из фонда не должна пропасть ни одна копейка. Прошу отнестись к моим словам очень серьёзно. Деньги будут тратиться на повышение обороноспособности страны и ни на что другое. Если к вам кто-либо когда-нибудь обратится с гениальным предложением умыкнуть хоть малую толику, прошу поставить меня в известность.

— Непременно. Но ко мне не обращаются с подобными предложениями, — усмехнулся князь.

— Отрадно слышать, что не перевелись ещё на Руси достойные люди, — с уважением сказал Юрий Андреевич. — Разрешите откланяться, Эспер Эсперович.

— До свидания, граф. Приятно было познакомиться.

Оказавшись на улице, Егор недоумённо покосился на графа Белова, и тот, поймав его взгляд, милостиво разрешил:

— Спрашивайте, штабс-ротмистр.

— К чему это всё? И зачем такой делегацией?

— Вы же сами всё слышали. Теперь на ваши хрупкие плечи ляжет весь груз ответственности за средства массовой информации. Необходимо сосредоточить в наших руках как можно больше газет. Начнём со столичных, потом московские. Это первоочередная задача, и меня абсолютно не волнует, какими средствами вы достигнете этой цели.

Офицеры переглянулись. Первым не выдержал молодой барон.

— Господин полковник, я требую объяснений!

— Ах, даже так. Вы требуете… — Юрий Андреевич грустно усмехнулся. — Извольте. Вот вернёмся в штаб, и я попробую удовлетворить ваше любопытство.

По возвращении в квартиру он ради разнообразия послал за коньяком поручика и, употребив первый бокал, приступил к объяснениям:

— Вас, вероятно, господа, несколько удивило услышанное. Повторюсь, мне нужны подконтрольные газеты. Считайте это первым заданием. И какими методами вы его выполните — не столь важно. Конечно же, не стоит переходить определённую грань, но вы это и сами прекрасно понимаете…

Корнет не удержался и саркастически хмыкнул:

— А эту грань вы сами себе устанавливаете? Не закон, а лично вы⁈

— У каждого есть черта, которую он никогда не сможет переступить, но я и не предлагаю вам этого делать. Используйте фантазию, природное обаяние, да хоть гипноз, но результат должен быть. Я вас ни в чём не ограничиваю, и вы вправе сами избирать средства для достижения цели.

— Даже если эти средства будут находиться за чертой закона? — уточнил штабс-ротмистр Котов.

— Меня это нисколько не беспокоит. Важно, чтобы результат был достигнут.

— Вы говорите