потом окружим Санкт-Петербург войсками и не спеша, квартал за кварталом, оцепим и прочешем весь город. Самых опасных расстреляем на месте как оказавших сопротивление. Заодно рассортируем и перепишем население. Всех больных вывезем в лечебные лагеря за пределы города до полного выздоровления. Насчёт врачей и медикаментов я договорюсь. Всё это, конечно, не даст стопроцентного результата, но работать станет легче.

— Использование войск приведёт к многочисленным жертвам, граф, — напомнил Филиппов.

— Войска будут только в оцеплении. Вся работа ляжет на подготовленные Егором Николаевичем специальные полицейские отряды особого назначения, вооружённые преимущественно оружием с резиновыми пулями. Пострадавшие будут, куда ж без них, но постараемся обойтись малой кровью. В конце концов, от рук преступников ежедневно погибают мирные, законопослушные люди, и мы должны в первую очередь защитить их.

— А что это за специальные отряды? Не слышал о таковых, — удивился Филиппов.

— Это нововведение. Пока держится в секрете. После проведения операции, когда они докажут эффективность, вы получите одно такое подразделение в своё распоряжение. Ну а по поводу моей идеи что скажете, господа?

— Мне нравится, — осторожно сказал Герасимов. — Но над нами ещё есть начальство. Одобрит ли оно?

— О предстоящей операции пока знаем мы четверо, генерал-майор Трепов и государь-император. Если он посчитает нужным, то поставит в известность ещё кого-то. Остальные исполнители будут знать то, что им положено, но не всю картину целиком. Итак, господа, если принципиальных возражений нет, то я предлагаю перейти к обсуждению ситуации с террористами-радикалами. Здесь, насколько я понимаю, проблема несколько иная. Поэтому и решение будет совершенно другим. Я не стану вам сейчас ничего рассказывать о продажности некоторых сотрудников полиции и охранного отделения, вам об этом известно лучше меня. И я также знаю, что вы, к примеру, Александр Васильевич, человек в столице новый и ещё не успели примкнуть ни к какому клану. К тому же вы находились в определённой конфронтации с господином Зубатовым, который, являясь начальником московского Охранного отделения, по моим сведениям, напрямую получал деньги от нескольких крупных промышленников за определённое содействие. Бывали случаи, когда его подчинённые практически в открытую помогали террористам избегать арестов. Поэтому я буду говорить с вами, господа, предельно откровенно. Наша цель — выявить связь между террористами и их спонсорами. Всё это революционное движение мгновенно слабнет, лишившись финансовой поддержки. Конечно же, останется какое-то число фанатиков-альтруистов, но справиться с ними не составит труда.

— Государь намерен вступить в борьбу против магнатов? — удивился Герасимов.

— Это вынужденная мера. И давайте, господа, называть вещи своими именами. Это война! А на ней, как известно, все средства хороши. Вы будете наделены исключительными полномочиями, но придётся действовать втайне и опираться только на трижды проверенных людей. Любая утечка информации в этой ситуации смерти подобна. Ввиду этого у меня возникает закономерный вопрос: отвечают ли выделенные мне ваши сотрудники данным требованиям?

— Мои вполне, — заверил его полковник Герасимов.

Филиппов молча кивнул.

— Хорошо. Тогда предлагаю перейти к деталям.

Они проговорили ещё с полчаса, обсуждая и корректируя совместный план действий.

На прощание Герасимов сказал:

— Признаться, не ожидал от вас подобных познаний и компетенций. Я целиком и полностью поддерживаю слова Владимира Гавриловича — мы обязательно с вами сработаемся. Всего наилучшего, Юрий Андреевич.

— До встречи, господа.

Глава 7

Выйдя на улицу, Юрий Андреевич, галантно подав руку молодой особе, усадил её в экипаж и уехал, оставив Егора наедине с новыми сотрудниками и пишущей машинкой. Поручик Ширяев громко свистнул, и к ним подъехали сразу два извозчика. Загрузившись, они резво рванули с места, быстро нагнав экипаж полковника.

Служебная квартира располагалась на втором этаже большого серого здания на Литейном проспекте и оказалась на удивление просторной и неплохо обставленной. Юрий Андреевич прошёлся по комнатам, осматриваясь, и вынес вердикт:

— Годится. Мебель, конечно, придётся переставить, но в целом пойдёт… Корнет, — он протянул молодому барону несколько купюр. — Вам первое служебное поручение. Приобретите три бутылки хорошего коньяка и самого лучшего шампанского. Закуска и деликатесы для дамы на ваше усмотрение. Отметим знакомство. А вам, уважаемая Дарья Алексеевна, придётся немного поработать. Господа, помогите обустроить место — да вот хотя бы за этим столом. Печатайте пять экземпляров. Нет, сразу шесть, мы потом наделаем ещё копий, а на сегодня хватит. Вы готовы, сударыня? Итак, посередине: обязательство о неразглашении…

К удивлению Егора, Юрий Андреевич ограничился только этими тремя бутылками. В процессе он в целях знакомства попросил каждого немного рассказать о себе, а затем выдал ставшую уже официальной версию об их жизни за границей. Под конец третьей бутылки господин полковник, отпустив Дарью Алексеевну домой, поинтересовался владельцами крупнейших либеральных газет. Из названных имён он почему-то выделил князя Ухтомского, камер-юнкера и друга юности императора.

Юрий Андреевич приказал ехать к нему.

Эспер Эсперович Ухтомский, потомок ветви древнего рода Рюриковичей, в числе предков которого называли и Юрия Долгорукого, и даже хана Батыя, был председателем правления Русско-Китайского банка, а до недавнего времени возглавлял правление Маньчжурской железной дороги. Также он являлся издателем и редактором старейшей регулярной газеты «Санкт-Петербургские ведомости».

К их счастью, Ухтомский оказался дома. Немолодой уже привратник в роскошной ливрее доложил о прибытии господ жандармских офицеров, и князь, промариновав их в предбаннике минут пятнадцать, наконец соизволил принять.

Судя по интерьеру жилища Эспера Эсперовича на Шпалерной улице, князь был явно увлечён Востоком. Многочисленные статуэтки Будды, бронзовые драконы, нефритовые ожерелья, лакированные нэцке из дерева и кости, причудливые вазы из яшмы, одурманивающий запах благовоний. Поговаривали даже, что на квартире Ухтомского в аквариуме живёт самый настоящий крокодил.

Князь принял их с лёгкой улыбкой на лице:

— Господа, надеюсь, вы не арестовывать меня пришли?

— Я думаю, до этого не дойдёт, — вполне серьёзно ответил Юрий Андреевич деловым тоном, и улыбка на лице князя сменилась удивлением.

— Присаживайтесь, граф. К сожалению, мой кабинет не рассчитан на приём столь многочисленных делегаций.

Юрий Андреевич уселся напротив князя в кресло, а остальные продолжили стоять.

— Господа постоят. Мы не отнимем у вас много времени.

— Что вам угодно?

— Насколько мне известно, вы придерживайтесь монархических взглядов и совсем небезразличны к судьбе империи. Я вчера долго разговаривал с государем, и он отзывался о вас весьма лестно, вспоминал вашу совместную морскую поездку в далёкой юности и даже выразил сожаление, что вы в последнее время несколько отдалились от двора. Надо признать, что Николай Александрович считает вас одним из