отвисится, да и его вид, возможно, создаст у меня нужное для званого вечера настроение. В этот момент ко мне влетела взбодрившаяся после долгого сна Маша, объявившая о готовом завтраке. При виде платья она пришла в неописуемый восторг и объявила о желании всенепременно увидеть своими глазами «принцессу Риту». Растрогавшись, я обняла крошку – похоже, единственного на всю округу человека, сумевшего разглядеть во мне благородную особу…

Спустившись вниз минут через пятнадцать, я обнаружила на кухне теплый ароматный омлет с зеленью и тарелку с нарубленной крупно, по-мужски, колбасой. Маша сидела в гостиной с обычной порцией мультиков, а хозяина дома нигде не было. Похоже, он еще не завтракал. Решив подождать возвращения Кости, я достала ингредиенты для обещанного жульена – и вдруг хватилась, что делать угощение мне не в чем. Кокотниц тут явно не водилось, а готовить блюдо в обычной кастрюле представлялось занятием неинтеллигентным. Костя давно разрешил мне брать на кухне все, что душа ни пожелает, поэтому я без лишних колебаний приступила к инспекции шкафов в поисках каких-нибудь подходящих емкостей.

Проверив всю верхнюю часть полок и не найдя ничего подходящего, я присела на корточки, собираясь исследовать закрома ниже. И вдруг прямо над моим ухом из открытого окна донеслось:

– Он ни о чем не хочет слышать. Просил передать, что умывает руки и больше ни во что не полезет. Мол, есть вещи и поважнее. Это нормально?

Я без труда узнала Костин голос. Похоже, речь шла о его вчерашнем разговоре с призраком, который обещал во что-то не лезть. Я села прямо на пол и забилась в уголок, навострив уши.

– Не стоит осуждать человека, особенно после того, что он пережил, – отозвался зычный голос, по которому я узнала отца Вениамина. Ничего удивительного в самом факте этой беседы не было, ведь священник жил по соседству. А вот в содержании… Очень любопытно! – В его состоянии это вполне объяснимо. Наверняка опасается за здоровье, тем более повод есть.

– Если бы! – возмущенно фыркнул Костя. – У него теперь, видите ли, великая любовь. Картинки малюет, цветочки по округе собирает, мечтает целыми днями – романтик! Его скоро прихлопнут, те или другие, а он и в ус не дует. Нашел время!

– Он ведь не виноват. Да и как выберешь подходящее время для чувств? – резонно возразил священник, и я невольно кивнула, соглашаясь. – Меня другое волнует: выходит, он все-таки испугался их угроз? Но ведь грозили давно, и до сих пор его это не волновало. А когда упомянули о близком человеке, сразу присмирел. Что это за близкий? Может быть, нужно помочь, как-то обезопасить его, хотя бы предупредить?

– Признаться, я и сам об этом думал, – озадаченно произнес Костя. – Когда дали два дня на ответ и припугнули, он явно понял, о ком идет речь, но откровенничать не стал. А теперь у него и вовсе одна Рита в голове. Только и разговоров, достал уже! Мол, проследи, пусть дома сидит и никуда не выходит. Он видел ее пару раз от силы, и то мельком, но хватило, чтобы с катушек слетел. Вчера и вовсе на меня набросился, когда… ну, это неважно. А потом нюни развел, как баба! Выгнал меня, но еще долго вздыхал за дверью. Ладно, пусть обследуется, а дальше посмотрим. Пойду я, наверняка она уже встала…

– Хорошо, увидимся, – стал прощаться отец Вениамин. – А ему передай: пусть заходит в любое время, если захочет поговорить.

Меня тут же вымело из кухонного закутка, и очень кстати. Когда Костя через полминуты вернулся в дом, я стояла на пороге гостиной, глядя в экран телевизора с Машиными мультиками. Мысли так и путались в голове, и мне оставалось лишь сделать вид, что я безмерно озабочена отсутствием подходящих для жульена горшочков.

– А это что такое? – Стоило мне взглянуть на Костю, как рука невольно дернулась к маленькой, но вполне различимой ссадине у него на лице. – Давай обработаю йодом?

– Нет, спасибо. Не обращай внимания, ерунда… – Он лихорадочно придумывал мало-мальски приемлемое объяснение. – Неудачно побрился, бывает.

Я кивнула, решив не ставить его в неловкое положение. Мне вполне хватало и другой пищи для раздумий, вызывавшей искреннюю тревогу. Серьезно ли болен обитатель мансарды? Можно ли ему помочь? Что делать с его неуместными чувствами? Кто тот близкий, которому грозит опасность, – а вдруг это Костя или, еще хуже, Маша? Почему мне нельзя выходить из дома? И еще: с каких это пор Костя стал брить… лоб?

* * *

– Кокотницы? Что это? Для жульена? – удивленно переспросила уже хорошо знакомая молодая продавщица и вдруг хмыкнула: – Все-таки повезло Аникееву, как вы его балуете! Нет, ничего подобного нет. А горшочки какие-то найдутся, сейчас посмотрю…

Я нервно оглянулась через плечо, бросив взгляд в окно. Нет, увы, не показалось: в придорожном кафе уже минут десять околачивалась моя «подруга» с прекрасными медово-пшеничными локонами. Я заметила девушку уже на подходе к магазину и не знала, сколько она шла за мной. Стоило мне зайти внутрь, как «хвост» уселся за пластиковый столик с чашкой воды и пакетиком чая. Я нарочно долго инспектировала полки, потом затеяла пустой разговор с продавщицей, но барышня терпеливо сидела на месте, кажется, наблюдая за мной в окно.

Сегодня я ускользнула из дома потихоньку, решив снова немного… м-м-м… погрешить против истины. Уводя Машу к родителям жены, вознамерившимся провести с малышкой весь день на пикнике у речки, Костя спросил о моих планах на день. Напустив на себя беспечность, я пару минут поквохтала про окаянные кокотницы, и хозяин дома разрешил мне перевернуть вверх дном все, от кухни до спален, в поисках подходящей утвари. Про мансарду он даже не заикнулся, из чего я заключила, что мой таинственный друг без пропеллера наверняка успел испариться из дома. Услышав, что я собираюсь провести пару часов у плиты, а потом сесть наконец за компьютер и систематизировать крупицы собранного по рабочему заданию материала, Костя успокоился и последовал примеру призрака.

Едва дом опустел, я быстро собралась и, выждав для верности минут пятнадцать, выскользнула из калитки. Безветренный солнечный денек способствовал приятной прогулке, и я с удовольствием прошла короткий путь к магазину. Но вмиг утратила безмятежное настроение, заметив за спиной «шпионку». Призвав на помощь разум, я логично заключила, что бояться мне нечего, – девица была выше и на вид сильнее меня, но наверняка ее можно одолеть, если сильно разозлиться. А все к тому и шло, ведь я всеми фибрами души ненавидела любые намеки на ограничение свободы.

Продавщица все громыхала хозяйственной утварью, рассчитывая отыскать подходящую