прорваться к госпоже с боем, а потом горестно разрыдалась на широкой груди Оршоша. К явному удовольствию последнего. И поведала честную версию событий. Рассказала о первой встрече Марилы и Дейны, о ночном столкновении с наагалеем и его невестой и о беседе с неизвестным, который предложил немного проучить Дейну, чтобы та держала язык за зубами. Синка клялась и божилась, что госпожа её – девушка хорошая и добрая. Она бы ни за что не пошла на убийство. Не иначе как злой дух вселился в неё и мысли попутал.

Было решено отправить женщин в покои придворных дам и держать их, пока не приедут муж и свёкор госпожи Марилы. Той не понравилось такое решение, и мужчины ещё долго слышали её гневные крики, которыми она хотела призвать спящий дворец на помощь «оболганной и опороченной женщине». Однако превзойти концерт, устроенный прошлой ночью Ссадаши и Дейной, ей не удалось, и послушать её никто не вышел.

Допрос проводился в одной из многочисленных дворцовых гостиных. Пока Ссадаши беседовал с Марилой, подчинённые тщательно прочесали комнату и простучали все стены. Соглядатаев не обнаружили, так что перемещаться в другое место мужчины не стали. Сепуш Хауриц и его «дама» сидели за столиком у камина и неспешно потягивали травяной отвар, старательно не обращая внимания на «допрос». Впереди их тоже ожидала беседа по душам.

Как только женщин вывели, пасс Идан отбросил назад поднадоевшую вуаль и тяжело, с вызовом уставился на наагалея. Темноту в гостиной развеивала только пара светляков и трехрожковый канделябр, и огонёк свечи опасно замигал в жёлтых глазах.

– Премилый наряд, – сделал комплимент подсевший к ним Ссадаши.

Пасс Идан забросил ногу на ногу и нарочно подёрнул кружевной подол вверх, показывая, что своего внешнего вида он ничуть не стесняется. В отличие от отца, он не цеплялся за рамки приличного и допустимого. На самом деле от своего отца пасс Идан отличался так сильно, что Ссадаши порой задумывался о верности жены паттера Иоргона.

Пасс Идан не походил на отца ни внешне, ни по характеру. Довольно высокий, крепко сложенный, с густыми чёрными волосами, которые стриг весьма коротко, смуглый, как и большинство жителей пустыни, и желтоглазый. Выглядел оборотень привлекательно, хотя красавцем назвать его было нельзя. В речах был не в пример мудрее нынешнего паттера и осторожнее. В то же время к нему относились с большим уважением и действительно опасались: пасс Идан не будет ссориться, но его враг одним утром может просто не проснуться. Как религиозного главу песчаных волков Ссадаши его плохо представлял, возможно, оттого что в качестве главного жреца наг за всю свою жизнь не видел никого, кроме паттера Иоргона. Но правитель из пасса Идана выйдет неплохой.

Вот только нынешний паттер не спешил уходить на покой, а пасс Идан с уважением относился к отцу. Хотя до Ссадаши доходили и другие слухи. Если сам паттер усматривал во внешности своего сына благословение богов за верное служение, то у окружения бродили те же мысли, что и у Ссадаши. А в столь консервативном обществе наследование по крови было очень важно.

В последние сто лет влияние пасса Идана усилилось, а вот паттер Иоргон фанатичными выходками подорвал доверие окружения. Пассу бы этим воспользоваться, но он предпочитал дождаться смерти отца.

Но пять лет назад кое-что изменилось. Пасс Идан имел несчастье влюбиться. Причём очень неудачно.

С приходом к власти паттера Иоргона усилилось влияние религии на общество и без того довольно консервативные песчаные волки стали ещё более консервативными. Малочисленные народности, проживающие рядом с ними, стали притесняться. Межрасовые браки, и ранее не поощрявшиеся, подверглись резкому осуждению. Дети от таких браков не признавались законными. Многие жители покинули родные места и расселились по соседям. Но кое-кто остался, и они пытались сопротивляться власти. Сопротивление было малочисленным и оттого вялым, но всё же приносило ощутимые беспокойство и тревогу. Повстанцы использовали проблемы в отсталых регионах, чтобы настроить население против власти, убеждали малограмотный народ, что верховный жрец неправильно толкует слова богов, намеренно вводя их в заблуждение. Они устраивали покушения на высокопоставленных лиц и однажды убили посла из Закарии, с чего и начался затяжной конфликт оборотней с этой страной.

Всё осложнялось тем, что большинство лидеров повстанцев были если и не образованны, то хотя бы очень хорошо соображали. Чего нельзя было сказать о чиновниках, религиозно закостеневших в большинстве своём. Повстанцы были убедительнее и красноречивее и говорили о самых болезненных проблемах населения, в то время как представители власти вещали в рамках дозволенного, опасаясь отступить в сторону, и всегда умалчивали о проблемах, чтобы не распалять народный гнев. Но именно это умалчивание и растравливало народ ещё сильнее.

Давриданскому императору не раз поступали жалобы на паттера Иоргона от его же народа, но согласно договору, на основании которого песчаные волки вступили в состав империи, никто не имел права вмешиваться в их внутренние дела. В противном случае оборотни могли заявить о своём решении стать самостоятельными, а это было чревато тем, что и другие регионы могли возжелать того же. Паттер много раз обвинял своих соседей – нагов и лекарелов, – что те снабжают повстанцев оружием и дают им убежище. Император всегда затевал проверки столь преступных деяний, но ни разу обвинения паттера не были подтверждены. Один раз даже проверка выявила, что это Харшнее втайне поставляет оружие, надеясь рассорить оборотней с империей, чтобы потом захапать её после отсоединения. Но паттер почему-то этому не поверил, чем возбудил подозрения уже против себя: не имеет ли он в обход императора секретные связи с Харшнее?

И вот пять лет назад пасс Идан лично направился в западные регионы, где возникли довольно серьёзные волнения. Он разбил отряд повстанцев и захватил их лидера. Женщину! Говорят, она не была даже красавицей, но четырёхсотлетний пасс Идан потерял от неё голову. Настолько потерял, что организовал для неё «побег», но втайне продолжал удерживать рядом с собой. Об этом прознали. Если бы она была просто любовницей, возможно, ему простили бы увлечение. Все грешны. Но пасс Идан не был женат и, несмотря на давление отца, об этом не помышлял. Возникли серьёзные опасения, что он сделает полукровку, имевшую наглость идти против власти, своей женой. Паттер был в ярости, когда узнал, но сын не уступил.

Возможно, их противостояние закончилось бы гражданской войной и переворотом, но всё сложилось иначе. Связь пасса Идана принесла плоды, и его женщина забеременела. И к моменту конфликта с паттером была уже на очень большом сроке. Слухи расходятся