тысячу футов от берега.

Отец положил руку на макушку сына и повел его обратно к машине.

– Как тебе этот нож? – спросил дядя Ларк, когда они ушли.

– Здорово.

Карпик отдал его назад. Дядя Ларк нажал на маленький штырек, который удерживал лезвие в вертикальном положении, и сложил нож.

– Это хорошая фирма, – произнес дядя Ларк. – Другими карманными ножами легко порезаться. Шестьдесят лет мне прослужил. Старик из Хупы раньше их делал. У твоего папаши есть такой же. Мы с его отцом – твоим дедушкой – как-то раз проплыли по всей реке, чтобы их купить. – Дядя Ларк взвесил нож в руке. – Хороший нож – он какая хорошая женщина: никогда не ранит тебя, если правильно обращаться, – дядя Ларк поднялся на ноги и схватил свою удочку. – Пойдем поглядим, кто сегодня клюет.

Карпик стоял на пне, в коричневой воде покачивалась леска. Вдали у берега показался папа, одежда у него была вся в крови.

– Что случилось, Стручок? – обратился к нему дядя Ларк. – Ты наконец-то прикончил какого-нибудь хиппи?

– Почему ты его постоянно называешь Стручком? – спросил Карпик.

– Его-то? Потому что он раньше был тощим.

– Юджин подстрелил оленя, – проговорил папа, поднимая с берега плоский камешек и запуская его блинчиком в воду. Он заскользил по поверхности воды, как олень, скачущий прочь по поляне.

– Да ладно. – Белка-летяга высунула голову из растрепанных волос дяди Ларка. – И как, тебе перепадет парочка стейков?

– Я решил, что им нужнее. – Папа взял удочку из рук Карпика, смотал леску и забросил крючок по длинной дуге. Дядя Ларк смотрел, как крючок пролетел над водой и шлепнулся у порогов. Взлетела голубая цапля и, хлопая крыльями, перелетела через реку.

– У твоего папаши руки на месте.

– Ну да, – удивился Карпик и посмотрел на обрубок указательного пальца дяди Ларка – кожа стянута у первой фаланги, словно хвостик у сосиски.

– А я когда-нибудь рассказывал, как потерял палец? – Дядя Ларк помахал рукой. – Во всем виновата чертова белка. Зубищи у них – во!

– Не-а.

Дядя Ларк нахмурился.

– Я уже рассказывал тебе эту историю, а? Проклятый лев, сучий потрох. Я его в ловушку поймал. – Он вздернул подбородок. Карпик оглянулся, словно клетка все еще стояла рядом, хотя случилась эта история задолго до его рождения. – Туристы целый четвертак платили только за то, чтобы с ним сфотографироваться. Черт возьми, да я его свежей оленьей печенью кормил.

– И он ее съел?

– Еще как! И закусил моим пальцем на десерт. Отхватил бы мне всю руку, не останови я эту тварь.

– Больно было?

– Да не особо. – Он протянул Карпику палец, чтобы тот мог сжать покрытый шрамами обрубок, словно покрытой твердой сыромятной кожей. – Зато получил пятьдесят долларов за шкуру. Самые сладкие пятьдесят баксов, которые я когда-либо зарабатывал.

Карпик принялся возиться с тростью, вырезанной в форме винтовки, надеясь найти в ней потайное отделение. Оно точно там было – дядя Ларк недавно вытащил оттуда спрятанную сигарету.

– Никогда не видел ничего подобного, – рассказывал папа дяде Ларку. – Размером была с мой кулак.

– Видимо, лань выкурила слишком много сигарет. – Дядя Ларк почесал шишку у себя на шее.

Они последовали за дядей Ларком по грязной тропинке, бедро у него вихляло, как шарнир у сломанной марионетки. К тому времени, как он рухнул в пластиковое кресло, стоящее на крыльце, лицо у него было мокрым от пота.

– Покупатели есть? – поинтересовался папа.

– Приехали посрать аж из самого Фриска. Запах стоял такой, что отсюда добивало. – Тело дяди Ларка сотряслось от кашля. – Карпик, где там бинокль, который я тебе подарил?

Он вытащил бинокль из нагрудного кармана комбинезона.

– Хорошо. Высматривай китов по дороге домой. И помни: не принимай в качестве оплаты деревянные пятицентовики! – Дядя Ларк взъерошил волосы Карпика, вытащил из-за его уха резной пятицентовик и опустил его в нагрудный карман рубашки. Карпик последовал за папой вниз по ступенькам.

– Осторожнее с дураками! – крикнул им вслед дядя Ларк. – И с дорогами.

13 ноября

Рич

Раздался грохот, похожий на раскат грома. Рич потянулся к часам: 23:43. Наступила тишина, стакан с водой перестал дрожать на краю прикроватной тумбочки.

– Что случилось? – сонно спросила Коллин.

– Дерево упало, наверное. – Даже в темноте Рич мог разглядеть свернутую в рулон карту, стоящую в углу. Оставалось надеяться, что это случилось не на его участке.

Коллин придвинулась ближе, уткнулась холодным носом ему в шею. Рич повернул голову к прикроватной тумбочке, где в ящике лежали презервативы, но она уже снова заснула. Он представил себе, как его драгоценная секвойя падает на землю, поваленная ветром, и разлетается в мелкие щепки. Тут же захотелось встать и убедиться, что это не так, что все в порядке, но он подавил это желание, заставил себя сосредоточиться на мысленной карте, проследил ее линии под закрытыми веками.

Когда он снова открыл глаза, было уже светло. Воскресенье.

Снаружи над землей стелился туман. Скаут помчался вверх по тропинке, а Рич высматривал, нет ли где-то в стене леса просветов – деревьев, поваленных ветром. Его сердце бешено колотилось. Через Затерянный ручей. Пожалуйста.

Наконец, потрепанный погодой, но все еще гордо возвышающийся над хребтом, появилось дерево 24-7. Рич оглядел другие свои секвойи: все стояли нетронутые. Тяжело дыша, Скаут сел в траву. Вдалеке хлопнула дверь машины.

Рич перешел вброд ручей и помчался через нижнюю часть Проклятой рощи, к дороге. Из пропускной трубы с ревом лилась вода. «Шевроле» Юджина был припаркован у обочины, дверца приоткрыта. Рядом стоял пикап Пита, забрызганные грязью наклейки на бампере отклеивались по краям.

«ЕСЛИ БОГ ПРОТИВ ВЫРУБКИ ЛЕСА, ТО ЗАЧЕМ ОНИ ОТРАСТАЮТ СНОВА?»

«НАШ БРИГАДИР ТРАХАЕТ ПОЛУЧШЕ ЛЮБОЙ ШЛЮХИ».

Самого Пита нигде не было видно. Рич рупором приложил ко рту ладони:

– Ау!

Пит отозвался тем же ауканьем. Рич нагнал его: он стоял у корней поваленной ветром гигантской секвойи, сердцевина ее сгнила до самого основания.

– Представь, что бы было, если бы я ее попытался свалить? – озвучил мысль Пит. – Такое и прикончить могло.

– Ты что, аж из своего дома услышал, как оно упало? – удивился Рич.

– Не. Но из-за ветра решил проверить.

К бревну подошел Юджин, оценил размеры:

– Двести восемьдесят.

– Это я и без тебя сказать могу, – заметил Пит.

– Я здесь работаю, вообще-то. – Юджин поправил ремень винтовки.

– Смотри, ногу себе не отстрели, – предупредил Пит.

– Да ладно тебе, это всего-то раз было, – съязвил Рич.

– Вы полные засранцы, вы в курсе?

Заревел клаксон.

– Портер, – хором произнесли Пит и Рич, но это оказался золотой «Кадиллак» Мерла, стоящий в тумане чуть