Это еще не все, что Я приготовил для тебя, дочь моя. Приятно для начала, правда? — казалось, Его восхищает ее восторг.

— Я взял с собой твоих родственников и хранителя, чтобы они порадовались с тобой. Удовольствие усиливается, когда разделишь его с друзьями.

— Я счастлива, что они здесь. Но я всегда считала, что на небесах не будет семейных уз.

— Не будет семьи? — рассмеялся Плотник. — Семья — суть Небес. Земные отцы лишь несовершенные тени Небесного Отца Эль-Иона. Земные братья лишь слабые подобия братского отношения Христа. Самые прекрасные семейные отношения всего лишь отблеск здешней сути. Отношения не только кровные, да. Здесь нет браков, ты знаешь. Для всех здесь ты — невеста. Моя.

— Но с земными друзьями и родственниками отношения сохраняются?

— Да, конечно. Ведь твоя земная жизнь всегда была связана со здешней, она была прелюдией. Любящие друг друга и имеющие связь в прежнем мире, сохраняют ее и здесь. Небеса — не конец земной дружбе, а ее развитие.

— Многие мои земные дружбы были поверхностными, — сказала Дэни, — я хотела углублять их, но не хватало времени.

— То, что началось там, развивается здесь. Бабушки и дедушки, не имевшие времени для внуков из-за миссионерской работы, получают его здесь, чтобы наверстать упущенное. Все плохое прежнего мира сюда не входит. А все хорошее здесь становится еще лучше. Понятие семьи не исключается, а расши-

159

ряется. Брак не разрушается, а исполняется. Взгляни на Зеке и Нэнси, — сказал Он с улыбкой.

Дэни посмотрела на этих двоих, преисполненных любовью друг к другу.

— Я в священном восторге от этого мира, Мастер, — сказала Дэни, сгорая от нетерпения узнать, что находится там, за горами и в глубине земли, и в водах, — а другие миры похожи на этот?

— Я создал этот мир таким же уникальным, как уникальна ты. Я не пишу одну и ту же картину дважды. Здесь есть такие цвета, которых больше нет нигде.

— Цвета, созданные лишь для этого мира? Так и знала, что не видела раньше подобных красок! И Ты говоришь, что используешь цвет лишь однажды? Удивительно!

— Не думаешь ли ты, что это сложно для Меня?

— Нет, то есть... конечно, не станешь же Ты пользоваться только земной палитрой, я видела новые цвета на небесах. Просто я уже увидела столько оттенков, что решила — кончатся же они когда-нибудь.

Плотник рассмеялся, касаясь ее лица рукой со шрамами.

— У меня не иссякнут цвета, как не иссякнут люди и миры. Я просто всегда смогу сделать больше. Такие же прекрасные и неповторимые, что и прежние в Моем исполнении. Я художник, Дэни. Твоя способность к творчеству перешла к тебе от Меня.

Дэни огляделась вокруг, наслаждаясь прекрасным местом. Темнело. Закат был ярко-синим. Она смотрела на две из трех лун, одна в орбите другой источала цвет — какой? Не было названия для этого цвета.

— Назови его, как хочешь, дитя моё, — сказал Плотник, — это надлежит сделать тебе.

Дэни глянула в лицо прабабушки, и увидела такой же коричневатый цвет с оттенком красного, в точности соответствующий цвету.

— Назову это цвет «цветом Нэнси», — сказала она.

Нэнси просияла от удовольствия.

— Тебе не терпится осмотреть свой мир, моя девочка, — сказал Плотник, — иди. Испытай радость открытия сокровищ вместе с любящими тебя.

Глаза ее искрились восторгом. Она вспомнила, как брат говорил ей в Шадоуленде: «У меня только одна мечта. Дом в прекрасном месте, среди полей, цветов, лошадей и собак, в атмос-

160

фере мира и безопасности для моих детей. И для тебя, Дэни, если ты захочешь жить с нами. Неплохая мечта, сестренка, а?»

«Неплохая мечта, Анци, только ограниченная».

Вот это было место, достойное мечты. Оно показалось ей смутно знакомым, потому что присутствовало в ее мечтах. Она была сотворена для этого места. Дэни еще раз благодарно посмотрела на Плотника, а руки родственников уже тянули ее вперед — знакомиться с новым миром. Её миром.

Кларенс обыскивал комнату Тая. Нашел фиолетовую трубку с зернышками еще не раскуренной марихуаны. Под матрасом обнаружился пакетик с белыми кристаллами. Он уставился на него, как на само зло.

Почти каждый день Кларенс видел наркодилера, сидящего со своим товаром в вишневом «ЭльКамино», всего в четырех • кварталах отсюда, к югу от Джексона.

Его звали Джорджи. Он был увешан золотыми бирюльками, цепочками, с бипером на поясе, в дизайнерской одежде. Должно быть, Тай получил порцию товара от Джорджи.

Кларенс вышел на улицу. Тай разговаривал с какими-то приятелями. Невзирая на протесты, схватил его за руку и затащил в дом. Игнорируя жалобы, предъявил ему трубку с марихуаной и пакет с кристаллами.

— Сейчас мы с тобой прогуляемся, мальчик. И я скажу тому дельцу, чтобы он никогда не посмел больше всучить тебе свой товар. И ты скажешь ему то же самое, понял?

— Нет, дядя Анци, пожалуйста, я не могу!

^ — Можешь и сделаешь, — Кларенс направился к выходу.

I Заметив, что Тай не последовал за ним, Кларенс схватил его за ухо, в точности, как Обадиа, когда он засунул мышку в парту маленькой Хизер Брайн.

: — Эй! Больно же! — крикнул Тай.

— Ну, так звони 911. Не хочешь, чтобы было больно? Тогда | шагай сам. Если свалишься — волоком потащу. Давай, шеве-

лись!

Они прошли к парковке мотеля, известного тем, что там крутят порно и обитают проститутки. Там и стоял вишневый «ЭльКамино», окруженный крутыми парнями. Джорджи, главный дилер, обслуживал шесть разных районов. Большинство ребят могли купить крэк в своем районе. Джорджи имел товар в крупных партиях, и потому продавал дешевле. Он, в свою оче-

161

редь, был лучшим покупателем-оптовиком у Гангстера Кула.

Джорджи уже подсадил на наркоту сотни детей, и десятки более предприимчивых сделал дилерами. Кларенс поразился, узнав, что, несмотря на свой криминальный образ жизни, Джорджи если и задерживался в тюрьме, то месяца на два — не больше.

Кларенс смерил глазами мужчину, ростом