Тогда я оформлю тебя в частную школу или переведу в другую общественную.

— В американскую школу?

— Какую?!

— Ну, ты знаешь, для белых.

— Белая и американская — не одно и то же, — сказал Кларенс, — ты американец.

— Я африканец.

Кларенс слышал, как он произнес это на африканский лад. Он расстроено махнул рукой.

— Это твоя страна. Это твоя жизнь. С таким отношением тебе никогда не попасть в колледж, не открыть бизнес или что-то еще.

— У меня все равно нет шансов на успех.

— Ты рассуждаешь, как жертва.

— А что не так?

— Нет, не так. Не надо мне рассказывать эту жалостливую историю. Ты не страдал от расизма, от нищеты, от насилия. И ты катишься вниз только потому, что сам предпочитаешь катиться вниз.

— Ты сам никогда никому не поддавался. Почему ты хочешь, чтобы я был лохом?

— Не хочу. Просто, Тай, нужно отстаивать правду в рамках закона. Не всегда можно добиться справедливости, ты знаешь.

— Почему?

— Не знаю. Иногда нужно набраться терпения.

— Набраться терпения и ждать, пока они издеваются над тобой, обзывают обидными словами, дают тебе унизительные прозвища, крадут твои деньги и одежду?

— Ну, что ж. Просто надо определиться, когда ты хочешь сражаться и каким образом. Иначе ком вырастет до того, что начнутся убийства, все разделятся на банды, как Крипы и Бла-ДЫ.

— Крипы и Блады не одно и то же.

— Именно одно и то же. Они носят разные цвета, но не цвета определяют человека, а его характер. А характера нет ни у Бладов, ни у Крипов.

— Правда на стороне Крипов.

— Правда? Как же тогда один из Крипов убил больше Крипов же, чем Блады?

— Ты че? Это неправда!

— Это правда. Мой друг полицейский просветил меня.

— Полицейский? Да они ничего не знают!

— Это ты ничего не знаешь. Держись-ка подальше от банд, а то испортишь себе жизнь. Как Деррил и Робби, и тот парень в инвалидной коляске, которого они искалечили. Всякий раз, когда парень в капюшоне проходит мимо меня, я слышу плач твоей мамы. Не делай так, Тай. Не разбивай ей сердце.

— Мамы больше нет.

— Ее нет здесь. Она в другом месте, только и всего.

— Маме не хотелось бы, чтобы меня все время били.

— Это так, но...

— Ты должен быть с кем-то связан, — сказал Тай, — должен быть в группировке или останешься без защиты.

— Можно быть связанным с кем-то другим. С группой церковной молодежи.

— Ага, как же, — Тай глянул на Кларенса, — и они защитят меня от Бладов?

Тай заметно приободрился. Взглянул на Кларенся и сказал:

— Они говорят, что ты изнутри белый, дядя Анци. Это ведь так?

Кларенс увидел, словно со стороны, как его правая рука залепила Таю пощечину. Парень от удара стукнулся затылком о стену.

— Думай, что говоришь, мальчик, понял?

Кларенс почувствовал, что гнев немного утих, и осознал свои действия. Твердо, но осторожно взял Тая за плечи.

— Извини, я погорячился, прости. Я не хотел тебя ударить. Я знаю, что ты хочешь избежать ситуации, когда тебя всякий пинает. Но насилие — это не выход.

Кларенс вздохнул, и в отчаянье процитировал из папиной книжки: «Может справедливость и не настанет сейчас, но она настанет. Имей веру».

Глаза мальчика вспыхнули гневом. Он толкнул входную дверь и обернулся, чтобы нанести последний удар:

— Ну, да. Моя мама имела эту веру. И что из этого вышло?

Дэни смотрела на Плотника, Торела, Зеке, Нэнси, Руфь и Фелицию. Лучшей компании для путешествия и быть не могло. Они уже побывали в отдаленных местах вселенной, за несколько галактик отсюда. За это время они повидали множество чудес, подвигнувших ее сердце к хвале. Каждая планета, звезда, галактическая туманность открывала ей новые грани величия Эль-Иона.

Дэни напоминала себе маленькую Фелицию, которая шепотом сообщала ей: «Я пишу песню для Иисуса», как будто можно что-то держать в секрете от Всеведущего. «А я рисую Ему картину», — шептала Дэни ей в ответ, ощущая, как и Фелиция, полнейший восторг.

Однажды они прибыли в мир, прекраснее, чем грезы Дэни. Водопады шли каскадами, радуги состояли из сотен цветов, горные пики в пять раз выше земных. Океаны бирюзовой воды, и волны разбивались о камни величиной с земные горы. Шелковистые луга, поля, усеянные множеством цветов, невиданных еще оттенков. И хотя она ничего подобного прежде не видела, это место показалось ей знакомым. Она ощущала себя дома.

— Почему никто не рассказал мне до сих пор об этом месте? Это же небеса!

— Они не рассказали о нем, потому что ничего не знали. Они никогда не бывали здесь, — улыбнулся ей Плотник.

— О чем Ты?

— Ты здесь первая гостья.

— Нет, — ответила она с зардевшимся лицом, — разве это возможно?

— Это твое место. Помнишь, твой narta сделал тебе шалашик на дереве? Вот так и Я сотворил это место для тебя.

Нэнси просияла:

— Он и для нас сотворил наши собственные миры, —- сказала она, — они прекрасны. Мой мир идеально соответствует мне. Мастер говорит, что каждый мир скроен в точности по мерке каждого владельца.

— Это всё для меня?

— Да, — ответил Плотник, — тебе нравится?

— О! Как я люблю это всё! А я еще ничего не успела осмотреть! Благодарю Тебя! Как же я благодарю Тебя! — она крепко обняла Его.

—