иллюзорных теней… С тех пор, если Хозяин нуждается в кратковременном отдыхе или же настроение у него паршивое от выкрутасов какой-нибудь великой Паршивой Заблудшей Овцы, которая вечно теряется, заставляя себя искать, он вновь и вновь перечитывает записочку Вилли, и настроение у него делается хорошим, веселым, он смеется, с трудом останавливая себя. Что же было в записочке, спросите вы? «Быть или не быть?» — такой вот вопрос умудрилась задать Хозяину Большая Художница Вилли, в проекционной иллюзии именующая себя быком. Хозяин — велик и наградил эту простую, но не страдающую, правда, от скромности, веселую по своему нраву корову необыкновенной способностью: идти, двигаться вперед не только передом, но и задом, причем с повернутой головой… Вам, будущие коровы, но сейчас всего лишь малоопытные создания, в которых пока еще велико проекционное мышление, способность эта может показаться малозначительной, а то и совсем непонятной или смешной, но я открою ваши глаза: дело в том, что при здешних однообразных передвижениях от пункта А до пункта Б способность эта является исключительным разнообразием: представьте себе удовольствие идти и помахивать перед собою хвостом! Многие быки и коровы хотели бы разнообразить подобным образом свое поступательное движение, но, к сожалению, одна лишь Вилли имеет эту неповторимую привилегию.

Впрочем, привилегии от Хозяина бывают самыми необычными. Вот, кстати, вы видите появившихся из-за поворота этой Большой дороги Коня и Осла, которые тоже награждены уникальной особенностью: туманные призраки, которые восседают на спинах этой неразлучной, сдружившейся парочки, — это единственный пример, за исключением земных пастухов, обратного отображения на Божественной плоскости потусторонних теней. Привилегия, таким образом, заключается в том, что Конь и Осел могут общаться со своими проекциями, не уходя сущностью в никуда, но оставаясь в реальности… Надо сказать, что этот великий Конь, величайший из всех коней, а может, даже из всей скотины на этой Большой дороге, выбрал себе Осла для путешествия по проекционному, нереальному миру, которое и решил описать. Но, подумав, сообразил, что нереальные призраки не поймут, как могут сами по себе путешествовать и попадать в разные приключения мыслящие конь и осел, не сопровождаемые никем… И тогда выдумал для них двух реально мыслящих всадников, выбрав для этого собственные же проекции — чтобы не ходить далеко — и пожертвовав истиной в пользу фантазии, которая так по душе мертворожденным теням. Так что содружество, которое вы наблюдаете, представляет собой проекционно-сущностную картину реальности, спроецированной также в иллюзию, и подобных примеров смешения вечного с так называемым временным на плоскости больше нет. Но если бы этот великий Конь не посадил на себя и своего друга Осла этих двух призраков, тогда бы перед читающими проекциями открылась вся бездна нашей Божественной плоскости — что привело бы к смятению умов, а так, со всадниками, понукающими Коня и Осла, все сочиненное этим великим Конем выглядит глубокомысленнейшей правдивой историей, которую мертворожденные тени не перестают перечитывать, выискивая в ней все новый и новый поучительный смысл. Вы, телки, даже не помнящие себя, конечно же догадались, кем являются эти четверо, соединенные воедино на этой дороге, и поэтому я не буду называть их проекционных имен. Здесь же они так и зовутся: Конь и Осел, и выразить правильно их имена можно только мычанием, просто же конь и осел на коровьем звучат совсем по-другому: Ида, промычи и то и другое.

Ида коротко промычала раз и второй, и все услышали действительно разные по тональности звуки.

Телки с большим вниманием и даже каким-то благоговением проследили, как Конь и Осел, оседланные прозрачными привидениями, степенно проследовали по видимой части дороги и скрылись за поворотом, после чего Елена сказала:

— Да, картина — эпическая, я, правда, книгу Коня полностью не читала, но те страницы, в которые я заглядывала, помню, побуждали меня размышлять о проекционной бессмысленности.

— А я, — сказала Джума, — знаю эту книгу чуть ли не наизусть.

— А я, — сказала Кувшинка, — не знаю, читала я эту книгу или не читала, но про Коня и Осла где-то слыхала…

— Я тоже слышала, — добавила Стрекоза.

— А мне, Пастух, — сказала Дуреха, — интересна вон та вот овечка темно-серого цвета, которая движется перебежками, — чем она занимается?

— Сущность эта блеет стихами, отображение ее в нереальности переводит блеяние на доступный для проекций язык, — ответил Пастух.

— Скажите, Пастух, а могут ли эти Художники участвовать в карнавальном движении? — спросила Роза. — Чтобы хоть как-то развеяться от непосильных раздумий…

— Могут, Роза, как и любая сущность, но обычно к движению этому присоединяются с Большой дороги лишь козы, барашки и иногда две-три коровы, а все остальные — быки, кони и лошади — ведут замкнутый образ жизни, предпочитая не уподобляться основной массе скотины, тем более в ее желании покрасоваться перед другими… Дело тут еще в том, что, попадая на Большую дорогу, все сущности, склонные к сочинительству и выразительству разного рода, сразу же, возле второго столба, сталкиваются с двумя полубыками-полубаранами, похожими на иллюзорных овцебыков, с двумя первородными сущностями Художников, от одного взгляда которых скотина, ступившая на Большую дорогу, приходит в трепет и ужас, если не цепенеет: у одного из этих существ вместо глаз — мутные бельма, у другого же глаза так проникновенно искрятся, что кажется — просвечивают тебя насквозь. Даже мы, Пастухи, побаиваемся взглядов этих двоих, которые, говорят, на своем первом кругу еще застали тех самых двенадцать быков и одну корову, о которых рассказывает предание. Эти двое прошли бесконечно много кругов, после чего Хозяин оставил их на Большой дороге, выбрав подходящее место: неподалеку от второго столба, возле единственного во всей округе ручья, по берегам которого растет сочная, вкусная, нескончаемая трава. Первый зовется Ремог, второй — Йилигрев, взглядами своими, наводящими ужас, они предупреждают Художников, что дорога, которую они выбрали, не имеет ничего общего с тем тернистым путем, который проходят в проекционной иллюзии их мертворожденные тени, стремящиеся к совершенству и славе, что дорога эта в Божественной плоскости никакой славы скотине, следующей по ней, не приносит, что скотские развлечения на ней отсутствуют, что если кто-то, обладая тщеславием, надеется возвыситься над реальностью, то пусть оставит эти надежды своим бесплотным теням, души которых, возможно, попав в небесную плоскость, и получат какое-то преимущество — неизвестное здесь, и что ступившие на Большую дорогу будут лишь размышлять, мечась между прошлым и будущим, жевать свое сено, правда пахучее, и никаких веселых или важных событий их на дороге не ждет. Все будет исключительно просто. И так круг за кругом. Вот поэтому, помня строгие взгляды первородных существ, мало кто из Художников ищет