этом, поэтому и называют их «птицы небесные». По случайности птицы эти, бывает, залетают сюда, превысив допустимую скорость или высоту полета, но здесь, у нас, птица может только мелькнуть, как тень, и разглядеть ее невозможно. Только перышко опустится перед вами, сброшенное на лету кем-то невидимым, и все. Перышки эти мы, Пастухи, ценим как небесные знаки, посланные нам нашими братьями, небесными Пастухами, и собираем их в пастуховские сумки для своего удовольствия, я запрещаю вам к этим перышкам прикасаться, поскольку любопытными языками своими вы скоро будете слизывать все, что вызовет у вас интерес, а перышки — совершенно не для коров. Но иногда птицы роняют здесь не только разноцветные перышки, но и бесценные зерна, из которых мы, Пастухи, выращиваем овес, ячмень и пшеницу — фураж для гордо пасущихся лошадей, а также лакомство для тех самых коров, которые по воле Создателя и желанию Намерения являются избранными… К ним, между прочим, в сторону того далекого стойла на краю поля, сразу же и направились Катерина и Ида — в траве там не докучают божьи коровки, сама трава еще вкуснее, чем здесь, и близость избранных сущностей даже коровам высших кругов, уже набравшимся мудрости и степенности, доставляет огромное удовольствие, поскольку сущности эти настолько высокоразвиты и умны, что воспринимаются остальными коровами не как коровы, но как пасущийся рядом божественный интеллект, который распространяет вокруг себя ощущения не омраченной ничем беззаботности, полной гармонии с окружающим миром и принадлежности к великому порядку вещей — чем и заряжается лишний раз любая скотина, находящаяся поблизости, и особенно та, которая приходит сюда, испытывая по тем или иным причинам недостаток всех вышеназванных ощущений. Поэтому оставьте божьим коровкам цветы — они обожают их ничуть не меньше, чем ваши носы, и отправляйтесь за Катериной и Идой, чтобы побыть возле Божественных сверхкоров, тем более что вашей согуртнице Анне будет исключительно интересно познакомиться с особями, к которым она будет принадлежать и сама после прохождения нулевого столба, если такое произойдет…

Телки, подталкиваемые любопытством, довольно быстро перешли цветастое поле и приблизились к избранным сущностям, которые, как оказалось, на вид ничем не отличались от обыкновенных взрослых коров разной окраски: тут были и черно-белые, и бурые, и палевые… Так что внимание телок сразу сосредоточилось не на самих коровьих телах, не представлявших собой пример какой-то особой изящности, совершенности или красоты, но на пышных, разнообразных по форме и сочетанию цветов венках, украшавших головы этих созданий, часть которых спокойно, с коровьим достоинством щипала траву, другая же часть разлеглась на поверхности так раскидисто беззаботно, что при виде их поз телок действительно охватило ощущение той самой гармонии с окружающим миром, которое за всю дорогу они вдруг почувствовали впервые. Всего этих коров насчитывалось чуть более десяти, стойло их, похожее на все тот же сарай, стояло на берегу озерца и было окружено копенками сена, к одной из которых пристроились Ида и Катерина, невозмутимо выхватывая и глотая пучки, видимо, вкуснейшей еды, предназначенной только для избранных. Телки же остановились поодаль и не двигались с места, не решаясь пересекать ту невидимую границу, по другую сторону которой пасся, как выразился Пастух, Божественный интеллект. Впрочем, картина перед глазами у телок была совершенно обычной и не требовала никаких объяснений, за исключением того, в чем именно заключается интеллект этих сущностей, благодаря которому они называются избранными и единственные из всего огромного стада имеют право постоянно носить венки. Пастух, наверное предвидя этот вопрос, принялся объяснять сам, начав, правда, как-то издалека:

— Коровы, пасущиеся перед вами, весьма скромны, нетребовательны во всем, что касается коровьего быта, но тем не менее каждый Пастух, проходящий мимо этого места, обязан проверить их стойло: почистить внутри, если там набралось слишком много Божественного навоза, подсыпать подстилки, подбавить сена в кормушки, насыпать зерна в дробилку, раздробить его и запарить подогретым эфиром — для лучшего усвоения коровами ячменя и овса, осмотреть крышу и стены — не образовались ли щели, а также внимательно оценить все венки: не засох ли венок, не сбился ли набок, не потеряла ли его корова вообще. В последнем случае Пастух должен бросить все остальные дела, срочно сплести венок и украсить им потерявшую его сущность… Коров этих, как видите, единицы, они не составляют стада или гурта, являя собой просто некую общность пасущихся вместе, и поголовье их по количеству особей не уменьшается, но и не увеличивается. Круги свои, кроме самого первого, они совершают умозрительно, мысленно, подобно уже известному вам волу по имени Ян, и, в отличие от всех остальных коров нашего великого стада, пройдя бесконечно много кругов, не отправляются в горы, превращаясь в турих, не восходят к вершинам и не становятся звездами, поскольку существование их на поверхности намного важнее, чем появление новой звезды, и, соответственно, новой коровы в стаде…

Тут неожиданно Анна отделилась от столпившихся телок, слушавших Пастуха, смело пошла вперед и, нарушив невидимую границу, оказалась, таким образом, в компании избранных, которые с коровьей медлительностью, мыча что-то непонятное телкам и вытаращив глаза на молодую корову, как на какое-то чудо, тем не менее удостоили ее самого ласкового внимания: обступили ее и принялись с любовью облизывать, как собственного теленка, так что Анна вскоре стала мокрой настолько, что как будто бы только что родилась…

— Мне, Пастух, — сказала Елена, — не очень понятно, ведь Анна после нулевого столба, как понятно, окажется здесь и увеличит поголовье избранных на одну единицу, хотя с ваших слов количество этих коров неизменно…

— Анна, идущая позади, в своем будущем, уже здесь, — ответил Пастух, — то есть сейчас, в том моменте движения, в котором находитесь вы, не хватает одной единицы: с точки зрения всеобщего круговорота событий коров этих должно быть ровно пятнадцать, и Анна на втором своем круге как раз дополнит недостающее, выйдя прямо из этого стойла…

— Скажите, Пастух, — спросила Танька-красава, — а быки вступают в какие-то отношения с этим Божественным интеллектом? Или последний совершенно недосягаем для обычной скотской реальности?

— Быки сюда, к избранным, не приходят, не признавая умных и тем более сверходаренных коров, с которых, как я уже говорил, по своей бычьей прихоти могут даже сорвать венок, — ответил Пастух, — и поэтому если некоторые из этих уникальных созданий пожелают отношений с быком, то выбирают его себе сами в ближайшей воловне, расположенной не так уж и далеко, где появляются под видом обычных коров, предварительно попросив какого-нибудь пастуха снять с них венок, и, как следствие, рожают потом телят, которые, несмотря на родство, становятся просто обычной, хотя