– Что там? – спросила Соня.

– Ходит все, ходит, по дому хлопочет…

– Его не видно?

– Раз мелькнул в комнате и опять пропал.

– Вот тварь такая, – нетерпеливо сказала Соня. –Второй час торчим. Если так и не выйдет через полчаса, придется вваливаться,опасаюсь я насчет конкурентов…

– Выйдет, – сказал Родион. – В телеграмме четкостояло – переговоры на четырнадцать тридцать местного, время поджимает, а допочты идти отсюда минут десять…

– Четко… – тихо огрызнулась Соня. – И телеграмма какнастоящая, Людка мне ее делала, поверила, дуреха, насчет розыгрыша… А вот есликлиент не поверит? Есть у него кто-то в Ялте, но все равно, волчара битый,повидал такое, что нам и не снилось.

Они разместились на четвертом этаже недостроенной кирпичнойдевятиэтажки, возвышавшейся напротив серой «хрущевки», держась в глубинекомнаты. Соня сидела на штабеле вкусно пахнущих свежими опилками досок,покачивала ногой и нервничала, хоть и старалась этого не показывать. Родиончувствовал себя гораздо спокойнее – после всех своих подвигов как-то ужеосвоился с ролью лихого гангстера…

– Парик хотя бы надень, что ли… – посоветовал он, не оборачиваясь,прикипев к биноклю, словно служака-пограничник со старого плаката. –Меньше будет потом возни…

Соня проворчала что-то невнятное, но тут же послушнопринялась натягивать черный парик, извлеченный из объемистой сумки.

– Ага! – азартно выдохнул Родион.

Из подъезда вышел ничем не примечательный мужичок летпятидесяти пяти – седой, морщинистый, в дешевых джинсах и отечественнойклетчатой рубашке под серой ветровкой. Он как две капли воды походил натипичнейшего работягу с «Шантармаша», даже кепочка была, как у Нефедыча. Родионвидел его словно бы на расстоянии вытянутой руки – и отметил цепкий, мгновенныйвзгляд, которым мужичок прошил окружающее пространство: двор, асфальтовыевыщербленные дорожки, гаражи… Пожалуй, по этакому взгляду можно и понять, чтоне со слесарем дело имеешь… Или все дело в том, что Родион знал заранее?

Он отступил на шаг, опустил бинокль, прячась в тень –показалось, что встретились глазами. Когда решился выглянуть, прекрасноразличаемая невооруженным взглядом добыча двигалась в сторону почты.

Соня выглянула у него из-за спины, вгляделась, подтолкнулакулачком в поясницу:

– Вперед!

Подхватив сумку, Родион первым стал спускаться по лестнице –перила еще не положены, один железный каркас торчит, ступеньки покрыты толстымслоем опилок…

Наискось пересекли стройплощадку, на которой не было ниединого человека, даже сторожа – то ли забастовка, то ли нет денег надоводку, – вошли во двор. Тихонько поднялись на третий этаж. Взвизгнула«молния» сумки. Родион натянул мышасто-серый плащ с милицейскими капитанскимипогонами, нахлобучил фуражку нового образца, с орлом и кокардой, напоминавшейоб эмблеме незабвенного КГБ. Застегнул все пуговицы. Фуражка оказаласьмаловата, пришлось натянуть ее потуже, так, что резала уши. Пожалев, что нетзеркала, он тихонько спросил:

– Ну, как?

Соня, мельком оглядев его, подняла большой палец. Снялакожанку, кинула ее в сумку, надела поверх юбки и блузки розовый халатик.Женская натура взяла свое – девушка невольно окинула себя критическим взором, держамаленькое зеркальце в вытянутой руке. Чуть растрепала черные локоны парика.

Родион нахлобучил темные очки, они переглянулись и взошлиэтажом выше. Там он решительно позвонил.

Секунд через десять послышались шаги, дверь открылась, ихозяйка настороженно глянула на них поверх внушительной цепочки:

– В чем дело?

– Да вот, гражданка снизу на вас жалуется… – сказал Родионуверенно-властным тоном. – Позвонила, пришлось реагировать…

Соня, выдвигаясь вперед, запахивая халатик, затараторила:

– Ну что за свинство такое? С потолка в кухне прямо капает,лужа целая натекла, на какие шиши ремонтировать прикажете? Я с ребенком сижу, уменя капиталов нет…

– У нас вроде не течет нигде… – неуверенно промолвилахозяйка.

Цепочку она не снимала – вполне возможно, сожитель еекратенько проинструктировал насчет возможных опасностей, пусть и не раскрываясвое инкогнито, притворившись малость рехнувшимся на почве возможного налета.Или она сама, без инструктажей, боялась налетчиков – район был довольнокриминальный.

– У вас, может, и не течет! – сварливо взвиласьСоня. – А у меня на пол хлыщет! Сходи посмотри, если не веришь! Потопцелый!

Момент был щекотливый. В конце концов, они представления неимели, знает ли в лицо хозяйка соседей снизу…

– Может, те трубы, что в стене? – задумчивопредположила хозяйка, и Родион понял по выражению ее лица, что уловка, похоже,срабатывает. – На площадку недавно так и протекло, из стены прямо…

– Мне там без разницы, из стены или из люстры! –взвизгнула Соня самым что ни на есть плебейским тоном. – Вчера капало, асегодня настоящий ливень начинается… От кого еще протекать-то?

– Ну, давайте посмотрим, гражданочка… – вздохнул Родион стаким видом, словно ему самому эта тягостная обязанность стоит поперекгорла. – Может, и протекает где…

Хозяйка после недолгого колебания лязгнула цепочкой,приоткрыла дверь пошире, полуотвернулась…

И отлетела к стене от сильного толчка. Родион вмиг оказалсярядом, уперев дуло пистолета пониже челюсти, прошипел в лицо:

– Молчать, застрелю!

Соня уже захлопнула за ними дверь. Хозяйка беззвучношевелила губами, как выброшенная на берег рыба. Со странной смесью жалости ипрезрения Родион, не отнимая пистолета, выкрутил ей руку, развернул лицом кстене. Подскочившая Соня перехватила ее вторую руку, быстренько оплела запястьяширокой синей изолентой, прижав конец к коже, орудуя рулончиком. Такаяизолента, если намотать с десяток слоев, держит получше наручников…

Тут только из груди хозяйки вырвалось что-то среднее межвсхлипом и стоном.

– Молчать, с-сука! – рявкнул Родион со злостью,удивившей его самого. – Марш!

Он боролся за свое будущее и потому заставил себя очерстветьсердцем…

Ухватив женщину за волосы, втащил в комнату, толкнул настаренький диван, прижал, чтобы Соня без помех опутала ей лодыжки той жеизолентой. Вместо кляпа засунули кусок ваты из Сониной сумки – и снова в ходпошла изолента, рулончик так и остался болтаться у щеки хозяйки. Ничего, дышитносом, не помрет…

Оглянувшись на Соню, Родион повелительно мотнул головой.Кивнув, девушка подошла к окну, осталась стоять, выглядывая из-за шторы. Теперьтолько у Родиона нашлось время, чтобы без спешки окинуть взглядомоднокомнатную, бедно обставленную квартирку – громоздкий шкаф в возрасте,телевизор, тоже преклонных годов, убогие безделушки…