– Для этого надо в яму лезть. Пойдем.

Следом за Жидловским Брейн спустился в яму, где старшина включил спецосвещение, отчего на днище стало возможным различить даже отдельные песчинки.

– Ну вот смотри. Маршрутные «жучки» для нас не новость, мы их часто снимаем, но тут особый случай… Вот видишь?

– Ага, – кивнул Брейн, глядя на крохотный пластиковый квадратик.

– А теперь – внимание, вот еще один.

И старшина показал на другой датчик, совершенно непохожий на первый, стоявший ближе к передней оси – он был серого цвета, чуть крупнее квадратного и имел форму полусферы.

– Понимаешь, что я сказать хочу?

– Так точно, господин старшина. Системы разные и установлены разными пользователями.

– Вот именно. Ты у нас без году неделя, а уже так популярен. Так что, будем снимать?

Брейн немного подумал и отрицательно покачал головой.

– Нет, пусть остаются. Нужна передышка.

– Кому нужна передышка?

– Всем нужна передышка. И мне, и им. Если я сейчас сниму эти фишки, начнется беготня. Нет, пусть пока остаются.

– Ну, как знаешь. Тогда забирай и до завтра.

– Спасибо, старшина, что бы я без тебя делал.

Уже темнело, когда Брейн поехал покататься в центр города. Ему давно хотелось это сделать, однако спрессованные события, приключения, которые сыпались на него, напрочь вышибали подобные мысли. А вот сегодня когда он увидел «жучки», то даже почувствовал облегчение – значит, «хвостов» пока не будет.

А еще очень хотелось есть – Брейн опять пропустил все обеды и полдники, а что ел на завтрак, уже и не помнил.

Запарковав машину на бесплатной стоянке, где нашлось свободное место, Брейн проверил под курткой пистолет и вышел из машины, с удовольствием вдыхая вечерний воздух. Пусть не слишком чистый – в центре многомиллионного города, зато это был воздух свободы, после битвы за терминалом с неподдающимися чипами.

«Может, ничего с ним и не выйдет», – подумал он и вздохнул. Потом подождал разрешительного сигнала и вместе с другими пешеходами перешел с островка безопасности на другую сторону улицы, к витринам, ярким неоновым огням и красивым женщинам – сейчас он видел, такие здесь попадались.

И если поначалу он все время сравнивал их экстерьер, стиль одежды с тем, что видел дома, то теперь, немного привыкнув, стал оценивать их более объективно.

Проехал автобус с детьми – должно быть, их везли с какого-то праздника. У некоторых были круглые шарики с мерцающими внутри огоньками, другие примеряли маски или шляпки – Брейн не успел разглядеть, поскольку часть его внимания все же была отвлечена на «личную систему безопасности».

Даже краем глаза он ухитрялся замечать подозрительные детали – притормаживающие без причины авто, пешеходов, останавливающих на нем взгляд. Блеск линзы в темном окне, звук, похожий на щелчок предохранителя – вот тут слева, – совсем рядом.

Но это щелкнул замок на сумочке, и его обогнала женщина с поразительной фигурой. В армейской среде про таких говорили – «идет как пишет». Ну а эта пишет так пишет! Линии, изгибы – все было безупречно.

Не успел Брейн прибавить ходу, чтобы подольше держаться вблизи нее, как вдруг распахнулась дверь какого-то парикмахерского салона, и из нее выскочил какой-то мужик, сбив красотку, которой любовался Брейн, и помчался по улице.

– Извините меня! – крикнул он с опозданием и вскоре затерялся среди толпы. А Брейн бросился на помощь к пострадавшей и, подняв ее, подставил руку, чтобы она, прихрамывая, могла отойти к стене и не мешать пешеходам.

– Вот урод, а? Вы видели? – посетовала она и в ее глазах стояли слезы обиды.

– По-моему, он какой-то сумасшедший, – предположил Брейн. – Как вы – ничего не вывихнули?

– Немного лодыжка ноет, но это старое растяжение. Давнишнее, – сказала женщина и, вспомнив, что говорит с мужчиной, стала одергивать платье и машинально поправлять прическу, хотя волосы у нее были идеально приглажены и собраны в пучок на затылке.

– Эй, а я вас знаю, – сказал Брейн, улыбаясь.

– Да? – удивилась она, взглянула на него снизу вверх, махнула ресницами и снова принялась приводить себя в порядок и проверять сумочку. – А я вас не знаю.

Она достала платочек и промокнула глаза.

– Ну все, я успокоилась. А то как представлю, что бы было, если б я шла ближе к двери. Он бы тогда меня этой дверью снес…

– Вы идти можете?

Женщина провела рукой по стройной голени.

– Ничего, вполне терпимо.

Потом распрямилась и, еще раз взглянув на Брейна, заметила:

– А ведь я вас тоже помню. Вы были во дворе полицейского отделения, куда мы приезжали.

– Да, – кивнул Брейн, зачарованно глядя на красавицу. Теперь, когда она улыбнулась, он почувствовал, как от нее начинает исходить то тепло, что он ощутил тогда, во время их первой встречи.

– А знаете что, я с утра ничего не ел и как раз шел где-нибудь перекусить. Может, вы составите мне компанию, а потом я довезу вас домой и, если нужно, донесу до двери. А машина у меня вон там, на островке безопасности.

– А если я не пойду с вами в ресторан, то вы меня не отвезете? – улыбнулась девушка.

– Отвезу в любом случае.

– Тогда идемте в ресторан, я бы тоже чего-нибудь съела, – улыбнулась красотка и взяла Брейна под руку. – Куда пойдем?

– Я не знаю, я недавно в городе.

– Тогда в «Золотой павлин», это практически за углом.

– Ведите.

И они пошли. Девушка прихрамывала, но уверяла, что чувствует себя хорошо.

– Меня вообще-то Эрникой зовут. А вас?

– А я – Томас, – ответил Брейн, чувствуя, что его голова кружится так, будто он принял спецсредство, какие принимали при ранениях, чтобы сохранять боеспособность.

Пару раз ему приходилось прибегать к таким средствам, но эта девушка действовала на него именно как спецнаркотик, а когда она, распахивая глаза, смотрела на него в упор, он прямо видел их сияние и чувствовал, что не может дышать. А еще начинали ныть сшитые когда-то ребра.

За углом действительно оказался вход в небольшой ресторанчик, оформленный под закопченный кабачок «для своих».

Здесь не было сверкающих пластика, никеля, полов из фальшивого гранита и стеклянных столов. И это Брейну нравилось.

– Домашняя обстановка, – заметил он, когда они садились за стол, стоявший у искусственного окошка. При этом Брейн, разумеется, занял место лицом ко входу, быстро обогнав даму и выдвинув для нее стул.

Она села и улыбнулась.