– А попав сюда – разве вы не поняли? И когда встретили Тэшку? И… вообще, почему же вы раньше молчали?!

– Потому что раньше считалось, что всё случившееся тогда – галлюцинации тринадцатилетнего шизофреника Димки, – со своей неподражаемой насмешкой – над собой ли, над всем миром – в голосе отозвался Ким. – О котором я никогда не любил вспоминать. Я – не он… По крайней мере так я себе всегда говорил. А потом начались… рецидивы. И я всё ждал следующего этапа, но он так и не наступил. А может, и тогда мне не глючилось ничего. Уже не знаю.

Тот выбрался из танка и, устроившись на броне, свесился в командирский люк, прямо к Киму. Внимательно оглядел, разве что не обнюхал, помолчал и, наконец, спросил:

– То есть ты всё вспомнил?

Янка задрала голову, рассматривая обоих – Тота, взъерошенного пуще обычного после того, как снял шлемофон, и неподражаемо безучастного Кима. Застыли нос к носу, смотрят, молчат. Янка невпопад подумала, что чёрные глаза Кима сейчас очень напоминают те, что вышиты на ежином капюшоне кигуруми Тота. Ненастоящие, жутковатые и внимательные.

Поодаль сопел Майк, переваривая какие-то свои, особые эмоции, возникающие при взгляде на этих двоих.

Потом Ким медленно моргнул и ответил:

– Не всё. Но цельную картину мира, возможно, восстановить получится.

– Ничего не понимаю, – мотнул головой Тот, чуть не попав Киму по носу. – Когда из Ноября возвращается память, такие как ты… каким ты был раньше – приходят в себя. Ну, глаза человеческими становятся, свет внутри разгорается и всё такое. А ты… как будто посерёдке застрял. Вроде и дальше не растворяешься, но и не возвращаешься тоже.

Майк свистяще выдохнул.

– Я же говорил, – негромко напомнил он.

Янка еле удержалась от желания дотянуться и дать ему подзатыльник, чтобы не лез, а вот Тот оживился:

– Думаешь, из-за этого? Ну, из-за меня? И его так и будет сюда выдёргивать?

Майк на глазах воспрянул и снова стал тем Майком, которого Янка запомнила по первой встрече там, в здании «Принципа». Ну, почти тем же – сажа, обгоревшие брови и жалкие остатки чёлки никуда не делись.

– Он становится чётче. Конкретнее. Ты… превращаешься в его тень, – заговорил он с такой тоскливой уверенностью, что можно было задохнуться. – Безы… Тот, эту связь необходимо разорвать.

Голова Тота исчезла, зато скоро он по пояс сунулся в люк мехвода и зашарил вокруг своего места.

– Вот она! – торжествующе потряс он вынесенной с маяка тетрадкой и сдал «задним ходом», выбираясь наружу. – И вообще, вылазьте уже!

…Солнце уже поднялось над горизонтом, на песке лежала густая, гуашево-синяя тень. Янка провела взглядом по тени вперёд и вверх, и по мере того, как задирала голову, челюсть помимо воли отваливалась.

На песке высилась тёмная громада военного корабля. Даже Тэшка на его фоне казался средних размеров автомобилем, а уж люди и вовсе – так, мелочь. Ржавый, некогда выкрашенный серой краской крейсер даже такой, опрокинутый на бок и нависший палубными надстройками над дном древнего моря в сюрреалистичном равновесии, вызывал оторопь и лишал дара речи.

Железный кит, укутанный песком и сумерками.

– Это мой дом, – довольно произнёс Тот, подобравшись к Янке. – Ты не думай, это только снаружи всё такое заброшенное, внутри я порядок навёл, где живу… Ладно, ты смотри лучше сюда!

Тот пролистнул тетрадку до нужной страницы и ткнул пальцем:

– Во! Смотрите. Пока вы дрыхли, а легионеры туда-сюда катались, я, между прочим, почти всё тут разобрал. И, собственно, вот: Дверь.

Майк подошёл и тоже склонился над тетрадкой. Ким остался в стороне, глядя то на них, то на Тэшку. Кажется, меньше всего его сейчас волновали какие-то местные легенды.

– Дверь Ноября, – прочитала Янка, с трудом разбирая игольчатые буквы.

– Выход, – пересказал одним словом долгое определение Тот. – Насовсем. Тот, кто выйдет из неё… ну, короче, там мутно всё описано, но одна из перечисленных там теорий или легенд гласит, что все прошлые связи это разорвёт. В том числе, значит, с Забытыми пространствами… ну, с Ноябрём, короче. А вот это как раз звучит строго как рецепт для Кима!

Янка вдруг подняла взгляд на Тота и спросила, сама не зная, почему:

– А что будет, если ты через такую Дверь выйдешь?

Тот пожал плечами, но обычная беспечность на лице стала неправдоподобной.

– Откуда я знаю. Наверное, исчезну. Что я вообще такое, кто знает?

– Кто? – эхом переспросила Янка.

– Уж точно не я! – Тот кривовато улыбнулся и добавил задумчиво: – Иногда мне кажется, я всего лишь чья-то галлюцинация, чуть более плотная, чем Доля с Недолей.

– Ну и псих же, наверное, тот, кому ты приглючился, – оборвал тягостный разговор Майк и отнял тетрадку. – Так… Предположительно находится на Буяне. На острове посреди моря, отлично, ну прям сразу стало ясно, где искать!

– За Искажёнными землями, – Тот даже не заглядывал в тетрадку. – Я уже смотрел. За рекой, за Искажёнными землями, посреди бывшего моря… Искажённые земли, – пояснил он, поймав взгляд Янки, – это та самая земля за рекой. Такая территория… даже по меркам Ноября сумасшедшая. Там находилось сердце Искажения, и этим всё сказано, в общем.

– Зона, как в «Сталкере»?

– Если ты про Стругацких… то, скажем так, артефактов и тем более Золотого шара там можешь не искать. Нету. Но по безумию… сопоставимо, наверное.

Янке стало неловко уточнять, что сначала она вспомнила игру, а не книгу.

– Но если они за рекой, то…

– Мост есть. Ну, был по крайней мере.

– …Открывается Алатырем, – прочитал в этот момент Майк. – Нет.

– Что «нет»? – не понял Тот.

– Нет, – повторил Майк, захлопывая тетрадь. – Никто туда не пойдёт. Искажённые земли вообще невозможно пересечь. И соваться в них запрещено.

– Рельсы туда уходят!

– И наверняка обрываются.

– У тебя есть другие варианты? Ну, колись?

Майк отвёл взгляд.

– Я не пойду, – объявил он после невыносимо-долгой паузы и вернул тетрадку Тоту. – Можете делать, что хотите.

И с каменным лицом отправился к Тэшке отцеплять свой мотоцикл.

И в этот момент из-за крейсера выступила… сначала Янке показалось – такая же густо-синяя тень, как и все вокруг. И только потом Янка поняла, что это не тень, а существо из плоти и крови. И меха, густого белого меха. В комплекте с мехом шли внимательные тёмные глаза, чёрный нос… и Лена, шагающая подле, зарывшись ладонью в этот самый мех чуть выше плеча передней лапы – как уж дотягивалась.

– Ну что, шутники-пиротехники? – с каким-то нехорошим весельем спросила она, откидывая капюшон парки. – Кто у нас такой талантливый? – и кивком указала на яркую искру над горизонтом.

– Я, – хмуро отозвался Майк, с грохотом стаскивая мотоцикл на землю.

Янка на секунду отвлеклась на него, а когда снова обернулась, вместо зверя рядом с Леной стоял Сергей.

– Так, нам надо кое-что всей вашей честной компании сообщить, – уведомил он мрачно и решительно. – Особенно это касается Тота и Дмитрия, – буква