бумажник, демонстрируя фотографию дочери: со снимка смотрела красивая девочка со светло-карими глазами и ехидной ухмылкой. Сразу видно, колючка.

Малика сочувствующе улыбнулась.

— Не завидую я вам. Но вряд ли вашу Катю поставят на учёт в КДН[1].

Демьян Станиславович не удивился: в личном деле Малики стояла отметка об учёте в комиссии. Приложенная характеристика не прямо, но вполне понятно для вдумчивого читателя раскрывала ситуацию, в которой она оказалась в начале десятого класса.

Малика заметила тень, набежавшую на лицо декана, но причины не угадала.

— Что, уже поставили?

— Нет, — поторопился он объяснить, — я хотел попросить тебя погадать.

Малика прищурилась, рассматривая скорбные складки у губ декана и круги под глазами, на которые до этого не обратила внимания.

— Хорошо. На вас или на дочь?

Дождавшись, когда Малика достанет из рюкзака колоду, Демьян Станиславович отвёл взгляд, опасаясь прочесть в её глазах тягостную для него жалость.

— На жену, — трагическим шепотом произнёс он.

Малика посидела на картах около минуты и получила за это в награду одобрительный кивок. Декан знал от Малики, что только непорочная дева может обсиживать колоду, а значит, отношения с Витольдом пока ещё не пересекли Рубикон.

На стол легли первые карты. Увидев обилие чёрных мастей, Демьян Станиславович нахмурился, но Малика закончила расклад и радостно объявила:

— Она вам не изменяет. Вы немного отдалились друг от друга, слишком погрязли в проблемах дочери, но вместо того чтобы объединиться для их решения, разошлись по углам, недовольные методами друг друга.

Договорив, Малика замерла, глядя на карты. Необъяснимое тягостное чувство скользнуло в сердце, будто она прошла мимо дома, во дворе которого стоял пустой гроб.

— Что же с Катькой делать? — взволнованно спросил Демьян Станиславович.

Малика сгребла карты и, перетасовав их, снова сложила в рюкзак.

— Я даже не знаю, что вам посоветовать. В шестнадцать лет я не прислушивалась ни к кому. Взрослых воспринимала как динозавров без опыта выживания в современном мире. Всё время хотелось их спровоцировать на откровенную грубость и поставить в неловкое положение.

Демьян Станиславович устало потёр виски.

— Не думал, что буду просить совета у такой хулиганки, как ты.

Малика придвинулась ближе и серьёзно сказала:

— Я потом пожалею о собственном слюнтяйстве, только попробуйте воспользоваться тем, что скажу. Вы прикольный мужик, вашей дочери повезло с отцом. Ничего не делайте, говорите, как сейчас со мной, найдите общее увлечение. Например… — Малика задумалась и неожиданно для себя выпалила: — Выпечка. До меня только сейчас дошло, что мама Камарицкого — хитрая жучка. Она именно так и сделала, подружилась со мной, пока обучала премудростям кулинарии.

Декан встрепенулся, вспомнив, зачем позвал Малику.

— Кстати о Камарицком. Предлагаю тебе подготовить для ежегодного сборника статью на тему «Биохимическая природа развития скоростно-силовых качеств спортсменов» в соавторстве с Кириллом. Ему не помешает обзавестись публикациями перед летней сессией. Опять умчит на соревнование и окажется под угрозой отчисления. Что там у него весной, Чемпионат России?

Малика недоверчиво сощурилась:

— А летом Чемпионат Европы и отбор для Олимпиады. Вам-то какое дело?

— Никакое, — честно признался декан, — он просто единственный, кто может с тобой совладать. Так что насчёт статьи? Будете браться?

— Буду. То есть будем, — поспешно поправилась Малика.

[1] КДН — комиссия по делам несовершеннолетних, являются коллегиальными органами системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.

Следующее утро было субботним, и, едва дождавшись, когда бледный рассвет можно будет назвать днём, Малика отправилась в гости к Кириллу. По пути купила малиновое варенье для блинчиков.

Двери открыла своим ключом, тихо пробралась на кухню и занялась приготовлением завтрака. Когда жидкое тесто подходило к концу, мимо двери прямиком к ванной продефилировал полностью обнажённый хозяин квартиры. Малика не сразу поняла, что увидела. Замотала головой, пытаясь избавиться от плавающей перед глазами картинки. Не кладя половник, выглянула из комнаты. Кирилл не закрыл двери, бултыхался в ванной, не стесняясь свидетелей. Малика тихо пересекла коридор и встала в проёме двери, закрыв ладонью глаза.

— Твой сосед-вуайерист за солью не из-за меня наведывается.

Малика не увидела, но по звукам догадалась, что в ванной начался апокалипсис. Обнаружив Малику, Кирилл ринулся к полотенцу, поскользнулся на кафеле, снова завалился в ванную, в этот раз вверх ногами, кое-как выровнялся, схватил мочалку и, пристроив её у паха, возмущённо воскликнул:

— Кирюха, ты с ума сошла! Я же голый совсем. Не смотри!

Малика равнодушно взмахнула поварёшкой.

— Я и не смотрю.

Кирилл только сейчас заметил на её лице ладонь.

— Ты подглядываешь. Между средним пальцем и безымянным есть зазор.

— А, ну да, — спокойно согласилась Малика и смело убрала руку.

Кирилл уже хотел возмутиться, но увидел, что глаза Малики плотно закрыты.

— У тебя что-то горит.

— Это твой завтрак.

Малика, не торопясь, вернулась на кухню. Сгоревший блин спасти не пыталась, и без него на тарелке высилась аппетитная румяная стопка. Прожорливому Кириллу в любом случае хватит.

Вылив остатки теста, она поставила на конфорку чайник и снова выглянула в коридор. Кирилл продолжил купание с распахнутой дверью.

— Вообще оборзел? Ещё меня стыдил, что я тебя не стесняюсь.

Кирилл обмотал бёдра полотенцем и вышел из ванной. Медленно и с удовольствием потянулся, разминая мышцы.

— Теперь ты уже всё увидела.

Малика перевела взгляд на открытую дверь спальни. Там царил беспорядок совсем не в духе аккуратного до педантичности Кирилла. Постельное бельё скомкано, одежда разбросана прямо на полу. Глаза зацепились за кружевную деталь туалета, повисшую на ручке двери.

— Когда это твои вкусы в выборе труселей так радикально поменялись? Не зимняя модель, я тебе скажу. Отморозишь то, что я не разглядела, — Малика ухмыльнулась, — может, уже отморозил, потому и не разглядела.

Кирилл не смутился, с брезгливостью поддел пальцем кружевные трусики.

— Это не моё.

Малика вернула взгляд на разобранную постель, выглядела та, словно ночью на ней состоялось состязание единоборцев в супертяжёлом весе.

— Значит, случилось?

Он молча кивнул. Малика загадочно улыбнулась, сверкнув в предвкушении глазами.

— Пойдём завтракать, я хочу знать всё.

Пока Кирилл налегал на блинчики, Малика разглядывала его откровенно и беззастенчиво, пытаясь представить в роли любовника. Выждала десять минут, позволяя утолить первый голод, на большее не хватило терпения. Отставив кружку в сторону, села на столешницу рядом с плитой:

— Я уже начала волноваться. Ну, слава богу. Значит, всё у тебя исправно.

Кирилл потянулся за следующим блинчиком.