— Царь Картли-Кахетии вот-вот отправится в ад, он стар и немощен. Я уверен, мой падишах, что русские не преминут и объявят, наконец, что Грузия — их земля. Там уже стоят русские войска, — продолжал давить на султана Кер Юсуф Зияюддин-паша.

— Нет, всё равно, нет, — решительно сказал султан. — Сейчас нам придётся воевать тогда и с Францией. Австрийцы могут денег дать, но их французы уже научили себя уважать, да и русские тоже. С нами в союз они не войдут.

— Нам не нужно будет воевать с Францией. Мы пропустим их, пусть идут на помощь к Типу Султану. Он уже давно просит о помощи, — сказал султан.

Лицо визиря скривилось. Он не мог такого допустить. Такие огромные деньги, что он взял от англичан, подразумевали не допустить французский корпус на Кавказ и дальнейшей отправки его в Персию и дальше вдоль побережья в Индию.

— Ты ратуешь за войну, визирь, а скажи, что обо мне, да и о тебе, скажут янычары или общины правоверных? Если мы не пропустим, то всё: будет и бунт, и французы высадятся тогда в Египте и захватят его, а русские непременно ударят в севера. Что тогда делать станем? — спросил султан.

Визирь растерялся. Типу Султан сейчас ассоциируется у многих мусульман, как мученик, сражающийся с шайтанами. Да объяви султан сбор добровольцев, вмиг нашлись бы тысячи желающих идти на помощь осаждаемому правителю государства Майсур. Сейчас должна разгораться битва за столицу этого индийского государства, за город Серингапатаме. И это последний шанс для деятельного Типу Султана.

— Разве не правильным было бы перехватить у махартхов, нынешних правителей бывшей ранее великой империи Великих Моголов, образ защитников мусульман в Индии? Мы поможем Типу и сразу же объявим джихад русским. Нужно сплотить мусульманский мир, весь, — размышлял вслух Селим III.

— Французы? — спросил визирь.

— Разве не я должен задавать тебе вопросы? — возмутился султан, но не стал отчитывать своего визиря, решил ответить. — Мы не пустим французов обратно и заявим об этом англичанам. Пусть платят нам ещё больше денег.

— Англии же скажем, что ничего не знали, а французские корабли с экспедиционным корпусом пройдут через проливы в соответствии с имеющимся законом с русскими. А после… — визирь усмехнулся, решив, что найден выход их весьма щекотливого положения. — Мы выскажем англичанам свою дружбу и не допустим французов назад. Предложим Англии совместно выступить в Картли-Кахетии. Они пришлют вряд ли больше десяти тысяч войск и то через Австрию. Мы же выставим больше.

— Ты умеешь думать, Кер Юсуф Зияюддин-паша. Но чувствую я, что мы вновь совершаем ошибку, — султан покачал головой.

— Нас проклянут и современники, и потомки, если сейчас ничего не делать и не возвращать своё же. Тем более, за чужие деньги и при хитрой интриге, — сказал визирь.

Более султан не стал высказывать недовольство. И так все его слова звучат, как речи труса. Воевать с Россией всё равно нужно, они уже слишком близко и заняли османские земли, тот же остров Корфу и Ионические острова, которые султан считал только турецкими. Войны требует общество, уже назревает бунт. А ещё для этого есть главные условия ведения войны османами — это деньги и оружие от европейцев. Правда, это в последнюю войну не сильно помогло, но без помощи врагов России и вовсе придётся туго. Тем более, что сейчас даже австрийцы дают деньги. А ещё султан подумал, что нужно максимально задействовать египетских мамлюков, которые всё больше шепчутся о независимости. Пусть уже сейчас приходят по зову султана, иначе, если империя станет воевать, уже не придут.

* * *

Фёдор Фёдорович Ушаков стоял на флагмане Балтийского флота обновлённом корабле «Три святителя». Это был мощный линейный корабль, но самое главное, он был частично покрыт медными пластинами, что ещё больше увеличивало живучесть.

Задача стояла не из лёгких. По оперативным данным, которые адмирал получил из Петербурга ещё три недели назад, ожидался удар шведов в район Гельсингфорса и Свеаборга. Эту информацию косвенно подтверждало то, что расположенные в Ботническом заливе острова наполнялись провиантом, порохом и всем тем необходимым, что нужно армии и флоту. Несложно было догадаться, что шведы рассчитывают больше проводить десантных операций и действовать с моря, опираясь на многочисленные базы на островах.

Ушаков был раздражён, но старался этого не показывать. Пришёл приказ из Петербурга от Министра морских дел Синявина. Адмиралу предписывалось вести сражение, однако, при угрозе поражения выводить корабли из боя. Якобы, сохранность флота на данный момент играет даже более важную роль, чем морские победы. Ушаков, не так давно вкусивший сладостный аромат побед, смотрел на многие вещи совершенно по-другому. Он хотел дать бой, к весенне-летней кампании он готовился, ночами не спал и заставлял работать всякого и каждого. Как при такой изнурительной работе можно пасовать перед врагом, Фёдор Фёдорович не знал.

— У Вашего Высокопревосходительство задачи на бой не меняются? -спросил капитан «Трёх святителей».

Ушаков, казалось, неизменно спокойным взглядом посмотрел на офицера, но многозначительно промолчал. Для тех, кто плохо знал адмирала, такой взгляд мог абсолютно ничего не значить. Но кому уже довелось служить рядом с Ушаковым, тот понял, сколько много было осуждения, возможно даже презрения, адмирала.

Ну, и капитана можно было понять. Превосходство противника в вымпелах было колоссальным. Казалось, что всё море, не только обозримое человеческим взглядом, но и через зрительную трубу, было усыпано вражескими кораблями. Шведский король Адольф Густав IV поставил, казалось, всё на то, чтобы выбить русских с моря. Он даже на кон поставил честь и слово свои и своих представителей, которые подписывали не так чтобы и сильно давно перемирие с русской армией.

Для шведов не оставалось секретом, что дерзкий корсиканец Наполеон Бонапарт собирается перейти через датские проливы и вторгнуться в Норвегию. И пусть норвежская земля пока ещё принадлежала Дании, но Швеция имела обширную границу с Норвегией, обеспечить которую личным составом шведской армии было категорически невозможно.

— Подайте сигналами знак для выхода галер! — скомандовал адмирал Ушаков, — слишком кучно стоят шельмы.

Сколь не внушали Фёдору Фёдоровичу Ушакову мысль о том, что бить французов или даже турок — это всего лишь мелочь, по сравнению с тем, как подготовлен шведский флот. И уж тем более английский. Ушаков верил. Он молился. И попросил у Бога победы и сохранения жизни, причём не только своих