долей погрешности его можно определить, процентов в десять-одиннадцать, но часто пролетающие ракеты рвали паруса, прошивая их, или взрываясь. При взрывах от ракеты расходились горящие деревянные емкости с горючей смесью. Они поджигали корабль, заставляя команды больше думать о живучести своего судна, чем об атаке.

* * *

Адмирал Горацио Нельсон смотрел за тем, как разворачивается морское сражение между русским и шведским флотами. Бледный, как сама смерть, от обострения морской болезни, Нельсон не терял боевого настроя. Вместе с тем, у него был не двусмысленный приказ: не встревать в бой, если шведы, как это и предполагалось всеми аналитиками, будут уничтожать русских. Или помочь им, если русские, каким-то чудом начнут теснить шведский флот. Вот и предстояло понять, когда встревать в сражение, или же шведы могут переломить его ход.

Пока, из того, что видел англичанин, русские воюют более успешно. А еще они, как богачи воюют. Столько ракет пустить! А чего добились? Впрочем, при таком количестве ракет, какие-то неприятельские корабли можно даже сжечь, или нанести им урон. По крайней мере, русские создали паническое настроение и неразбериху в первой линии шведского флота. Все же сложно иметь спокойствие и холодный рассудок, когда у тебя над головой пролетают десятки ракет. Тут еще и психологический момент.

Это позволило русскому адмиралу влететь, словно вихрь во шведское построение и там показать, как можно смело и эффективно вести морское сражение. Было и то, что адмирал, как сказали бы русские: «намотал себе на ус». Две карронады, стоящие на носу корабля и чуть развернутые по сторонам, помогали русским еще до непосредственного сближения бортами, нанести урон своему противнику картечью. Это дезорганизовывало шведов и они просто могли чуть запоздать со своим залпом, или же дать его чуть меньшим количеством пушек.

Адмирал пока еще не понял, как относится к русским брандерам, которые подошли, чадя дымом из трубы и нанесли существенный урон шведам. Этот факт нужно будет после детально восстановить на бумаге и передать в адмиралтейство. Десять подобных корабликов могли бы создать условие для быстрой победы Ушакова. Но у русских подобных корабликов три, один стоит рядом с английским флотом и его не догнать.

— Командующий, русские украли у нас вашу тактику, — заметил капитан флагмана британского флота в Балтийском море, 104-х пушечного линейного корабля «Виктори».

— Разве это им могло бы помочь? — усмехнулся Нельсон. — Тут английский флот, и он лучший.

На самом деле, Горацио несколько сомневался в том, что это его тактика. Элементарно же использовать преимущество в пушках и в подготовке экипажей, чтобы устраивать сражение на коротких дистанциях и рассекая линии. В таком варианте развития сражения враг не может быстро развернуться и уйти. Нет возможности и быстрого реагирования кораблям на опасность. Ведь парусник быстро не развернуть.

Тоже самое делал и Ушаков. Насколько же русские могли быть мастерами морских сражений, Нельсону сложно судить. Они закидывали шведов ракетами издалека, использовали брандеры, а после очень быстро провели эффективные атаки и дугой ушли к своим линиям. Однако, по крайней мере, русский флагман, кстати построенный по тому же проекту, что и «Виктори», линейный корабль «Три святителя», обладает хорошим экипажем.

— Ваше решение, господин адмирал, — нетерпеливым тоном спросил капитан.

Нельсон не отвечал. Горацио смотрел в трубу и наблюдал, как русские корабли вновь встали в линию после того, как наиболее мощные линейные корабли Ушакова совершили что-то похожее на рейд. Русские разрезали шведский флот, вступая в поединки. И… русский адмирал не проиграл. Нельсон ранее считал, что выучка русских матросов ужасная. Видимо, не такая она и плохая. Шведам же подобное провернуть не удастся. Да и пострадали они изрядно.

— А неплохой размен… — сказал капитан английского корабля, — Перестав бомбардировать адмирала запросами о дальнейших действиях.

Получалось, что русские, потеряв три корабля, уже забрали у шведов шестнадцать. Это ракетами, брандерами… При том, что потрёпанных кораблей, но могущих продолжать бой, у шведов было еще больше. Русские явно выигрывали.

— Опять ракеты! Сколько же их у русских? — с досадой в голосе сказал адмирал.

— Как только русские опять пойдут на сближение, мы вступаем в бой! — принял решение Горацио Нельсон, который, не смотря на свое самочувствие, начинал ощущать азарт. — Нужно показать всем: и русским выскочкам и шведам, как воюют настоящий флот.

* * *

Федор Федорович Ушаков смотрел на творение рук своих. Может, конечно и не рук, а головного мозга, но разве это важно? Важнее иное — натянуть нервы и ждать. Теперь адмирал хотел только ждать. Он с минимальными потерями лишил шведов не менее двадцати процентов флота, причем уже пять линейных кораблей врага или затонули, или дрейфуют без возможности хоть как-то влиять на ход сражения.

Фрегаты короля Адольфа Густава горят, и их команды никак не могут потушить пламя. Пострадали и шведские галеры, но в эту сторону Ушаков даже не хотел смотреть. Он не любил наблюдать, как умирают люди. Как тонут корабли вражеские — да, это красиво, но горящие люди — отвратительно. А десант шведов, большей частью собранный на шхерном флоте, горел, люди горели.

Все говорило за то, что король, находящийся сейчас на флагмане шведского флота, линейном корабле Густав ден Стор, отвернет назад. Было уже всем понятно, что в противостоянии с русскими шведам именно сейчас не выиграть. А вот потерять большую часть морского десанта — запросто. Кем тогда воевать? Это Россия может выставить и сотню тысяч солдат и офицеров, шведы на такое военное роскошество не способны.

Ранее можно было бы уповать на то, что русские, дескать, воевать на море не умеют. И сколько же нужно раз разбить неприятеля, чтобы доказать всем и каждому ублюдочность такого суждения? Между тем, понятно, что русские экипажи подготовлены. По крайней мере, в тех небольших русских эскадрах, что еще недавно врезались в шведские порядки, там матросы и канониры, как и офицеры, знали свое дело.

Ушаков осознавал слабое место своего флота. В тех кораблях, что еще не участвовали в сражении не лучшие команды. Но об этом не мог знать неприятель.

— Ну и когда они отвернут? — спросил капитан «Трех святителей».

— Похоже, что уже и никогда. Или не сегодня, — сказал Ушаков.

Шведы не собирались уходить. Они ждали. И русский адмирал понимал, чего, или кого, именно. Шведский командующий, если не считать истеричного короля, главный флотоводец, любимец Густава Адольфа, Соломон Мауриц фон Раджалин не мог не понимать, что ему не дадут высадиться близ Свеаборга.