он работал на Старейшин Ордена и, изредка, стражу. Только об этом знали немногие, и Нелария не знала. Потом узнала.

А чего Джарл не прощал никогда, так это шантажа. Он знал: если другие увидят, что он спустил без наказания подобный инцидент, то уважения к нему не будет. В этом смысле он был заложник своей суровой репутации, которая ему, к слову, была очень по душе. Иначе… Только отвернись — на его место полезут молодые претенденты на его пост, готовые грызть глотки и убивать. А ему такого не надо.

В целом, дела его пока шли хорошо. Был, правда, один нюанс. Вернее, образовался.

В Ордене Заката появился новый Глава, прибывший из Центра. Это, в любом случае, сулило неприятности, поэтому во всех делах, касаемых Ордена, Джарл предусмотрительно заморозил всё, что возможно.

Он уже слышал как всё поставил жестко внутри Ордена новый Глава. Джарла волновал один вопрос: доберутся ли руки Главы до города и их незаконной торговли всем, чем только можно, или же это ему вообще не интересно. К примеру, старому Главе было всё равно, что на происходящее в отделении Ордена, что в городе, что вообще на всё вокруг — потому и процветала в Черных Хребтах такая вольница. Но Джарл нутром всё же чуял — что-то должно измениться.

— Господин? — вошел Чунган, главный его помощник.

— Да.

— Нелария должна будет засвидетельствовать почтение Матери Удовольствий.

— Предлагаешь… — мигом понял Джарл.

— Ночью, на обратном пути…

— Делай. — махнул рукой Крул.

Неларию всё равно нужно убить. Пусть и в городе. И ничего ему за это не будет. Он не убивает почтенного горожанина или торговца. Смерть полукровки никого не волнует.

— Ничего себе. — выдохнул Маэль, когда они оказались в большом зале огромного особняка.

Нелария на сегодняшний вечер вытащила их на некое «мероприятие». Им подобрали красивую легкую броню, в которой они выглядели, на взгляд Зур’даха, по-идиотски. Но по словам женщины в похожем там будут все.

Так что друзья смирились. К тому же, им было дико интересно увидеть другие особняки изнутри. Тем более, такие роскошные как тот, в котором они сейчас находились.

В сравнении со строгостью особняка Айгура или других строений дроу, людские особняки были цветастыми, с кучей завитушек, узоров и изображений. Конечно, жилища бедняков были унылым зрелищем и тут. Зато богатые…

Да уж, в каком-то смысле Зур’даху больше нравились темные строения дроу, словно им не нужно было ничего доказывать. Тут же, пока они ехали по улице, один особняк, казалось, хотел выглядеть лучше, краше, заметнее чем другой, соседа. Впрочем, это всё для обоих гоблинов было ново и незнакомо, поэтому они жадно рассматривали всё — от одежды прохожих до растений, которыми были засажены особняки.

Правда, при этом бдительности они не теряли, и пытались ощутить возможную угрозу для Неларии. Всё-таки их взяли для защиты, и они сейчас сидели снаружи, на бортах роскошной красивой повозки — не чета тем, на которых они добирались в город.

Когда они въехали в нужный особняк, пришлось отдать оружие. Но так делала вся охрана, не только Неларии, поэтому шли они внутрь уже безоружными. Вот только оба они и без оружия были сильнее всех присутствующих.

Сегодня был «прием», как назвала его Нелария. И тут впервые Зур’дах услышал музыку. Парочка бородатых людей играла на не менее странных инструментах, извлекая из них протяжные и мягкие звуки, которые складывались в мелодии.

Задачей обоих гоблинов по сути стало «изображать из себя статуи» и следить за Неларией и людьми, которые к ней подходили.

— Следите, — дала она им наставление перед всем этим, — чтобы ко мне не подбирались подозрительные личности.

Сегодня она была в платье и выглядела…намного соблазнительнее обычного.

— Подозрительные? — переспросил Зур’дах.

— Те, от которых вы чувствуете явную угрозу. Я, конечно, сомневаюсь, что что-то случится. Но лучше перестраховаться. И еще — если и заметите таких, то сами не рвитесь в бой, дайте знак Мадраку и Силаю. — Она указала на двух рослых стражей, которые тоже отвечали за охрану женщины.

— И как им дать знать? Крикнуть? — хмыкнул Маэль.

— Нет, покажите вот это.

Она научила их нескольким жестам, которые обозначали опасность.

Поэтому сейчас гоблины хоть и следили за сотнями людей и нелюдей на этом сборище, но, надо сказать, здорово отвлекались на разглядывание нарядов и внешности. Всё было так ярко, и так звонко, что это даже раздражало.

— Красиво, да, — констатировал Маэль минут через двадцать, — Но надоедает.

— Знаешь, как-то черные одежды дроу мне больше нравились, — ответил Зур’дах.

На них слева шикнули другие охранники, на что Зур’дах пустил Кровь в глаза, чем заставил всех нервно дернуться.

Маэль тихо засмеялся.

Тем не менее, им всё равно наскучило просто стоять без дела, глядя на то, как другие едят и делают вид, что им весело.

Прием продолжался, к Нелария подходили то одни, то другие люди, но самой важной была, видимо, человеческая женщина уже более чем зрелого возраста, но очень красивая. Даже Зур’дах засмотрелся. Маэль и вовсе смотрел открыв рот. Что-то в ней было такое неуловимое, на фоне чего даже красивая, в общем-то, Нелария меркла.

— Матерь удовольствий. — сказал вдруг охранник слева.

— Какая мать? — переспросил Маэль.

А Зур’дах нахмурился, у него сразу возникла ассоциация с Праматерью.

— Владелица большинства борделей и домов удовольствий не только в нашем городе, но и в дюжине других. Очень влиятельная женщина.

Через секунду он снова неподвижно встал и умолк.

Именно с этой женщиной Нелария долго разговаривала. Очевидно, вопросы были важные и неприятные, потому что их нанимательница постоянно хмурилась, и явно нервничала.

Тем не менее, без кожаной брони, чистая, в платье, она была даже красивее чем обычно в борделе, где ходила в расшитом зверями халатике.

— Красивая она. — заметил Маэль, не отрывая от нее взгляда, — Особенно на фоне этих белокожих.

— Ой, не начинай. — простонал Зур’дах.

Да, Нелария отличалась от всех присутствующих женщин своей гибкостью и хищностью движений, остальные же были холеные, мягкие и двигались так же.

На мгновение Зур’дах ощутил какую-то нереальность происходящего. Еще совсем недавно они выживали в Подземелье, убивали, прятались, бежали, а сейчас они так открыто стоят среди кучи богатых улыбающихся людей и на них нет ошейников. Людей, которые слабее их двоих даже все вместе. Да, тут были