Он вспомнил, как Полик ему говорил, что Муту звонили неделю назад из Италии, но проследить звонок не удалось. Теперь понятно почему – номера нет в списках.

Донадио слабо улыбнулся, опустил плечи.

– Вы правы, и вам, и нам следовало связаться с местной полицией. Прошу вас, давайте присядем.

Они сели на противоположные скамьи, лицом друг к другу, и Верлак продолжил:

– Для дела о фальшивом стекле начала двадцатого века ваше расследование слишком обширно.

– Тут больше, чем стекло, судья.

Верлак перегнулся через спинку скамьи и спросил:

– Они занимаются и другим антиквариатом?

– Да. Они начали воровать и продавать – или подделывать и продавать – драгоценные богослужебные предметы из наших церквей и музеев. Эту часовню взломали и обокрали несколько лет назад. Было утрачено очень много экс-вото, но благодаря труду наших следователей и помощи дотторе Каморро половина была найдена, а остальные – тщательно воспроизведены. Все время всплывает имя Роккиа, но не хватает улик его прижать. У нас, синьор судья, к преступлениям против нашего наследия относятся очень серьезно.

– Как и должно быть, – согласился Верлак. – Профессор Мут был убит ударом по голове. Били предметом, по утверждению нашего криминалиста, деревянным и возраста более семисот лет.

Вам это что-нибудь говорит?

– Писано, – ответил сержант Траменти, входя в часовню.

Донадио кивнул.

– Да. Редкая скульптура Андреа Писано. Она из слоновой кости, но на большом деревянном основании, Мадонна с младенцем, общая высота около трети метра, украдена в прошлом году из монастыря на Сицилии. Она бесценна: Андреа Писано украшал врата флорентийского собора. Марко, уточните, пожалуйста, местонахождение Роккиа неделю назад,

в ночь с пятницы на субботу.

Сержант Траменти вышел к машине, принес ноутбук. В ожидании, пока компьютер загрузится, Донадио рассказал сержанту о смерти Мута.

Через несколько минут Траменти дал нужную информацию:

– Он был дома, в Перудже.

– Откуда вы знаете? Его дом под наблюдением?

– Снаружи – да, – ответил Траменти, – а внутри у нас свой человек. Новая горничная. И она сообщает, что Роккиа всю ночь был дома.

Донадио повернулся к Верлаку и Бонне:

– Это снимает с него подозрения.

Все промолчали. Потом Донадио заговорил снова, почти шепотом:

– Мы уверены, что за этой кражей стоит Роккиа. Статуя принадлежала старейшему священнику в Рагусе, и Роккиа приезжал к нему как раз на той неделе, когда пропала статуя. Джузеппе Роккиа действует в своей манере, посещая очень пожилых верующих. Они в силу возраста не сразу замечают пропажу, и у Роккиа оказывается достаточно времени на продажу ворованного. А в этой конкретной краже есть слабый след, ведущий во Францию.

Повернувшись к Траменти, Донадио спросил:

– Марко, можете найти тот телефонный разговор, который мы слушали, когда Роккиа вернулся с Сицилии?

Верлак с Марин переглянулись. Как судья Верлак имел право подслушивать, но редко это делал.

Траменти нажал несколько клавиш компьютера и стал ждать.

– Простите. – Он пожал плечами. – Чертовски паршивая тут связь.

Все засмеялись, несмотря на усталость и напряжение.

– Ну вот, – сказал он, щурясь. – Звонок был сделан на номер в Экс-ан-Провансе, принадлежащий синьору Бернару Родье. В разговоре, где в основном Роккиа жаловался на плохое питание на конференции, он также спросил, цитата: «Тот предмет, что я дал вам на конференции в Турине, хранится надежно?» – конец цитаты. Бернар Родье ответил, цитата:

«Да, у меня в кабинете» – конец цитаты.

В этот момент на лице Верлака отразилось нетерпение:

– Почему вы не позвонили нам в Экс?

Ответил Траменти:

– Звонок был сделан с сотового телефона Роккиа, слышен фоновый уличный шум. Мы практически не могли разобрать, что они говорят. Очистить запись смогли только наши люди в технической лаборатории в Риме. Они должны были позвонить в полицейское управление Экса сегодня. Может, и позвонили, только вам еще не сказали. Может, еще не успели, учитывая, что это римляне…

– И все же, – вмешалась Марин. – Как вы сами сказали, есть слабый след: этот телефонный разговор связан с кражей статуи.

Она ощутила порыв защитить доктора Родье или любого из маминых коллег; однако горькое чувство ей подсказывало, что кто-то из них может быть виновен.

Дотторе Донадио приподнял брови:

– Согласен, но переправа краденой скульптуры через границу силами ни о чем не подозревающего коллеги на конференции для Роккиа была бы очень удобна. Таможни на границе Франции с Италией теперь нет, но проверка могла быть. Вы знаете Родье?

– Да, – ответил Верлак, глядя на Донадио, потом на Марин.

– Я тоже его знаю, – добавила она. – Работает на факультете теологии вместе с моей матерью.

– Он надежен? – спросил Донадио.

– Да, – кивнула Марин. – Если бы мне надо было что-нибудь быстро спрятать, я бы отдала это Бернару Родье. Человек ответственный, спокойный и…

Донадио подался вперед и ждал, чтобы Марин договорила фразу:

– …и немного наивный. Он преданный последователь цистерианцев, которые, как вы знаете, отвергали богатство, так что ценность Мадонны для него интереса не представляет. Передав ему скульптуру, Роккиа оставил бы ее в надежных руках. Но чего Роккиа не знал, так это что на факультете теологии много посторонних. Здания в жутком состоянии, на кафедрах, в том числе на моей юридической, не хватает работников. Из кабинета Бернара ее мог взять кто угодно.

Верлак подумал, что Марин сказала истинную правду. Тьери и Янн проникли в здание гуманитарных факультетов без малейшего труда. И все же он не готов был вычеркнуть Бернара Родье из списка. Люди меняются – особенно если им случается оказаться владельцами бесценного предмета. Родье мог и продать статую. Надо будет сегодня позвонить Полику и попросить проверить банковский счет Родье. И она ли стала орудием убийства? Зачем убивать человека скульптурой Писано?

В конце концов он сказал:

– Завтра утром мы вернемся в Экс и организуем встречу с доктором Родье у него на работе. Как только появится информация о местонахождении статуи, мы вам позвоним.

Все обменялись визитными карточками, а Марин подумала, что хорошо бы сейчас принять теплый душ и лечь в чистую постель. Будто прочтя ее мысли, доктор Каморро сказал:

– В Фолиньо есть очень неплохая энотека, которая сдает комнаты на втором этаже. Хотите, я им позвоню и спрошу, есть ли у них свободные? Велосипеды можно будет оставить здесь и вернуться за ними завтра.