Если учесть, что кличка Сухова была Бегемот, ивспомнить слова Алины про шантаж, прибавить к этому ужас, охвативший ее прифамилии Подушкин, то… то… вероятнее всего, Алина удочерила девочку из приютапри Центре «Мария», и дело здесь не совсем чисто.

Я сел в поезд метро и, пока состав с грохотоммчался сквозь тьму, составил план действий. Из людей, которые близко зналиНюрочку, похоже, никого, кроме Ольги Ивановны Рязановой, не осталось в живых.Но почтенная библиотекарша не в курсе, где жила в последние годы ее бывшаяподружка. И я абсолютно уверен: мой отец не предполагал о существованиивторого, вернее, первого сына. Папу отличала крайняя порядочность, он бынепременно участвовал в воспитании ребенка и никогда бы не нарек меня Иваном.Значит, он умер, не зная, что стал отцом дважды.

Единственный путь выйти на сводного брата –это расспросить Алину Брин. Она, наверное, беседовала с ним по телефону илиобщалась через посредника, но лично не знакома, иначе не приняла бы меня завладельца Центра «Мария». Итак, я узнаю, что нечисто с удочерением девочки,свяжусь с Алиной Брин и предложу ей свое молчание в обмен на контакт сПодушкиным-2. Некрасиво шантажировать даму? Но Алина – это нить к человеку,который не только позорит честное имя Подушкиных, но и хотел обвинить меня впедофилии. Я не могу этого допустить, а в борьбе все средства хороши.Естественно, узнав правду об удочерении, я никому ее не расскажу, истина невыплывет наружу. Я хочу только добраться до братца.

Софья Борисовна оказалась дома.

– Что случилось? – удивилась она,увидев меня на пороге.

– Вам знакома фамилия Брин? –спросил я без церемоний.

Бывшая заведующая нахмурилась:

– Брин? Кто это такая? Работала у меня всадике? Или она из родителей?

– Алина Брин, эстрадная певица, взяла вЦентре «Мария» девочку на воспитание. Кстати, разве можно дать относительно взросломуребенку новое имя?

– Да, – кивнула СофьяБорисовна, – легко. Я же говорила при нашей первой встрече: многие такделают. Когда забирают дитя, оно получает другую фамилию, если хотите сменитьимя, никто возражать не станет.

– Ясно, – сказал я, – так что сАлиной?

– Это очень важно?

– Да.

– Сколько лет назад произошло удочерение?

– Около пяти.

– Минуточку, – сказала СофьяБорисовна, села на небольшой диванчик, открыла прикрепленный к нему сбокушкафчик, вытащила растрепанную телефонную книжку, перелистнула странички исхватила трубку.

Я замер в ожидании.

– Мурочка, здравствуй, – защебеталапенсионерка, – это Софа. Как ты там? Спасибо, скриплю потихоньку, мазь отартрита, которую посоветовал Леня, идеальна! Передай ему огромное спасибо. АФира, она как? Да что ты! Когда? Вот радость! Да, да, непременно приеду.Мурочка, у меня к тебе вопрос. Полагаюсь на твою феноменальную память. Знакомали тебе Алина Брин? Точно! Вот теперь и я вспомнила! Мурочка, я тебе завидую!Такая ясная голова! Ты полагаешь? Ха-ха! Спасибо, солнышко! Фирочке привет!Непременно, созвонимся предварительно.

Софья Борисовна вернула телефонную трубку наместо.

– Мура необычайно умна! –воскликнула старуха. – В ее памяти совершенно нет пробелов, а я многоезабываю, но, если дать толчок, непременно вспомню. Значит, у меня еще не всетак страшно, к слову, в нашем доме живет Татьяна Ивановна, вот та не сообразит,что к чему, даже если ей все «разжевать», недавно она родного зятя не признала.Хотя он пить бросил, пришел трезвый, принес ей кефир, тут любая, даже Мурочка,от потрясения ум потеряла бы!

– Так что с Брин? – спросил ябесцеремонно.

– Женщину звали Алина, – бойкозавела старуха, – когда она обратилась в Центр «Мария», тамдиректорствовала Мурочка. Вот уж превосходный человек! Жаль, она недолгохозяйничала, сын упросил Муру сидеть с внучками!

Я уселся поглубже в кресло. Торопить СофьюБорисовну неблагодарное дело, пожилой человек, как правило, подробен в деталяхи медлителен. Пусть говорит сколько хочет.

Когда Алина Брин появилась в приюте,посмотреть на звезду эстрады сбежались все сотрудники, даже Софья Борисовнарешила разглядеть диву в деталях. От стихийной автограф-сессии работниковудержало лишь знание о трагедии, которую недавно пережила посетительница: у нееубили мужа и дочь.

– Удивительной силы воли женщина, –восхищалась Мура, рассказывая Софье Борисовне некоторые детали своей беседы сБрин, – говорила спокойно, ни слезинки не уронила. Знаешь, кого она хочетзабрать?

– Нет, – помотала головой бывшаязаведующая.

– Ларису, – ответила Мура, –надеюсь, в этой семье бедняжке будет хорошо!

– Ларису? – удивилась СофьяБорисовна. – Но она же ее не видела, девочка в больнице!

– Мы снимки посмотрели, – пояснилаМура, – и Алина воскликнула: «Вот эта девочка мне идеально подходит».

– Ты объяснила ей проблему? –спросила Софья.

Мура кивнула.

– Конечно. Естественно, я с этого начала,сказала: «Лара из семьи потомственных алкоголиков, у девочки проблемы с речью,она плохо говорит. Вам придется потратить много сил, да и денег тоже, чтобыЛариса догнала своих сверстников в развитии. К тому же после неудачи с первымудочерением девочка попала в клинику, правда, в одну из лучших, к отличномуврачу, но о полном выздоровлении речь пока не идет.

Обратите внимание на Таню, очень положительныйребенок, в дошкольном возрасте она уже умеет читать, писать, считать, обладаетярко выраженным музыкальным дарованием, здоровье отличное, и она из оченьхорошей семьи, родители погибли на море, во время отдыха».

Но Брин отмахнулась от предложения директрисы.

– Эту Таню любой возьмет, – сказалаона, – а Лариса никого не заинтересует. Удочерю ее, девочка невероятнопохожа на мою погибшую Милочку, просто одно лицо.

Муре оставалось лишь развести руками, Таняосталась в приюте, кстати, ее вскоре забрали в семью, а Алина Брин оформилаудочерение Ларисы. Певица пожертвовала семейному детдому приличную сумму денег,пообещала помогать и исчезла. Более она никогда в Центр «Мария» не заглядывала.Софью Борисовну поведение Брин не удивило. Люди, которые берут детей навоспитание, часто обещают поддерживать связь с приютом, но, выйдя за порог ссыном или дочкой, мгновенно забывают о своих словах.