– Знаете, народ разный. Одни ходятмесяцами, присматриваются, требуют детального медицинского обследования.Однажды прикатила пара, фамилию их не помню, такие оба толстые, некрасивые иуже в почтенном возрасте. Представляете, муж с порога заявил: «Мы мечтаем бытьродителями балерины. Дайте нам такую девочку, чтобы стала победительницей всехконкурсов». «Если обманете, вернем бездарность назад», – добавила жена.

– Оригинально, – улыбнулся я.

– Чудаков хватает, – кивнулаМура, – Брин натура творческая, эмоциональная, отсюда и быстрота решений.

– Еще вопрос. Насколько я знаю, одинокойженщине невозможно взять ребенка на воспитание, каким образом Алине удалосьобойти закон?

Бывшая заведующая кашлянула.

– Слышали поговорку: закон что дышло,куда повернешь, так и вышло? Любую проблему можно решить, было бы желание.

– Наверное, Иван Павлович вампомог, – воскликнул я.

– Кто? – удивилась Мура.

– Ваш патрон, Иван Павлович Подушкин.Кстати, не дадите мне его координаты? Очень хочется упомянуть в своей книге обэтом замечательном человеке!

Мура покачала головой:

– Я не знакома с господином Подушкиным,он щедрый человек, в мою бытность он давал большое количество денег насодержание приюта, но никогда там не показывался, просто наш банковский счетрегулярно пополнялся.

– Странно, что Иван Павлович скрывается!

– Думаю, он просто не желаетраспространяться о своей благотворительной деятельности, – спокойнопояснила Мура, – не всем приятна шумиха.

– Возможно, – согласился я, –но в наше время мало людей, которые делают добро тихо, обычно передачакрохотного телевизора сиротам сопровождается фейерверком газетных статей ощедром меценате. Я пишу книги от имени звезд, на данном этапе, как вы ужезнаете, работаю над биографией Алины Брин. Но вот побеседовал с вами и понял:предложу издательству книжку об Иване Павловиче Подушкине. Не знаете, как нанего выйти?

Мура развела руками:

– Понятия не имею! Никакого общения у насне было.

Я опять наткнулся на стену.

– И кто привел Алину Брин в приют – тоженеизвестно? – закручинился я.

Мура расправила ладонью скатерть.

– Насколько мне помнится, Неля, заведябеседу о Брин, обронила, что сама с певицей не знакома, как и я, увидит еевпервые, а вот по телефону с Алиной она беседовала. Наш номер дала звезде Зина.

– Это кто такая? – спросил я.

– Карташова Зинаида Семеновна – старшаямедсестра, – пояснила Мура, – вернее, она была ею, когда я служилазаведующей. Сейчас попытаюсь разыскать ее телефон.

– Сделайте одолжение, – обрадовалсяя.

Мура встала, выдвинула ящик письменного столаи принялась рыться в нем, приговаривая:

– Моя старая книжка, отлично помню, здесьлежала! О! Вот она! Надеюсь, Зинаида Семеновна живет в прежней квартире. Да изачем бы ей перебираться в другое место? Ну-ка… триста семьдесят пять… Алло!Добрый день! Будьте любезны Зинаиду Семеновну! Ее коллега по работе. Вернее, яслужила в Центре «Мария», а Зинаида Семеновна… О господи! Когда? Не может быть!Какой ужас! Бога ради, простите! Я не знала. Примите мои соболезнования и ещераз извините!

Мура положила трубку на стол и растеряннопосмотрела на меня.

– Она умерла.

– Жаль, – вздохнул я, – отвозраста или по болезни?

Мура села в кресло.

– Ужасное положение! Наверное, я своимзвонком доставила ее мужу неприятные переживания. Зинаида Семеновна была моложеменя. Супруг сказал, она пару месяцев назад попала под машину, переходиладорогу в неположенном месте.

– Очень грустно, – согласилсяя. – Как вы думаете, муж знал приятельниц Зины?

Мура схватила со стола газету и начала еюобмахиваться.

– Наверное. У супругов, как правило, неттайн друг от друга.

– Дайте мне телефон покойной.

Марьям Абрамовна исподлобья посмотрела наменя.

– Ну хорошо, – с сомнением сказалаона, – только очень прошу, если супруг Зинаиды Семеновны спросит, где вывзяли номер, не говорите обо мне.

– Можете не сомневаться, – заверил яее.

Мура вновь потянулась к растрепанной книжке.

– Так, записывайте. Улица Закревского,дом четырнадцать, квартира один.

– Спасибо, но я хотел иметь номертелефона.

– Господи, я совсем ума лишилась, –воскликнула Мура, – так перенервничала, услышав про трагедию с ЗинаидойСеменовной. Триста семьдесят пять…

Я тщательно запротоколировал сведения и решилзадать последний вопрос:

– Как зовут мужа погибшей?

Мура собрала лоб морщинами.

– Константин! Нет, Кирилл!

– Ладно, – быстро сказал я, –огромное вам спасибо.

– Не за что, – грустно ответилаМарьям Абрамовна, – жизнь хрупкая штука. Ходишь, строишь планы,расстраиваешься по пустякам, суетишься, потом бах, из-за угла выскакиваетпьяный шофер на грузовике, и все заканчивается.

…Покинув квартиру бывшей заведующей, явнезапно ощутил сильный голод и отправился искать кафе. Попавшийся по дорогевагончик с шаурмой миновал не оглядываясь, хотя из него растекалисьумопомрачительные запахи. А заведение с надписью «Курочка от бабушки»показалось мне вполне симпатичным, на окнах висели полосатые маркизы, у дверибыл расстелен ярко-зеленый ковер.

Глубоко вздохнув, я вошел в зал, оглянулся инемного успокоился. Интерьер не вызывал отвращения: с десяток аккуратныхпластиковых столиков, несколько вполне трезвых, скромно, но чисто одетыхпосетителей, и никаких неприятных запахов, а за стойкой с кассами веселоулыбались совсем юные девушки, наверное, студентки, подрабатывающие в свободноевремя.

Не успел я получить кофе и куриную грудку, каквнезапно ожил мобильный.

– Ваня! – пророкотал не совсем трезвыйголос. – Это Слон!

Я моментально вспомнил детские стихи: «У менязазвонил телефон. «Кто говорит?» – «Слон!»

– Вы откуда? – машинально спросиля. – От верблюда?