– Хорошо, – важно сказал мой ребенок. – И я ихцелую.

Я повесил трубку и вышел из кабины. Только на улице япочувствовал, что взмок настолько, что рубашка прилипла к спине. В голове скалейдоскопической скоростью замелькали обрывки мыслей и сведений, которые доразговора с Лилей были разрозненными и никак друг с другом не связанными, атеперь вдруг начали складываться в единую картинку.

Дедушка с листочком.

Листочек с фамилиями.

Фамилии шести или семи человек, четверо из которых убиты.

Одна из убитых получила кассету, на которой были запечатленыместные ветераны и работа юношеского военно-спортивного клуба «Патриот».

Ветераны… Дедушка…

Юношеский клуб. Подростки. Мускулистый малолетка Леха.Пожилой мужчина с военной выправкой (ходит как аршин проглотил). Юношескимклубом руководят ветераны, военные-отставники.

В какое же дерьмо я вляпался?!

* * *

В дом номер 8 по Первомайской улице я уже не вернулся. Прямос переговорного пункта я отправился искать Сергея Лисицына, взял у негопереданные Ритой буклеты с фильмографиями всех четверых убитых кинодеятелей,велел ему раздобыть все остальные буклеты со сведениями об участникахкинофестиваля «Золотой орел» и явился пред ясные очи хозяев дома номер 21 навсе той же Первомайской улице. И был я к тому моменту уже темноволосым, короткостриженным и усатым и носил весьма прозаическое имя Дмитрия Николаевича Галузо.Мои вещи должен был принести Лисицын, его же я попросил предупредить Татьяну.

На новом месте мне не повезло. Моими соседями оказалисьсупруги с двумя детишками пяти и семи лет, и шуму и визгу от них было столько,что у меня сразу же разболелась голова. Тем не менее я разложил перед собойбуклеты, вооружился карандашом и принялся мужественно изучать названия фильмов,к которым имели отношение четверо погибших. Мне хотелось понять, не связаны лиубийства с каким-нибудь конфликтом, возникшим во время съемок, а для этогонужно было выяснить, не встречались ли все четверо на одной и той же съемочнойплощадке. Вскоре в глазах у меня рябило от названий и дат, но ничегоподходящего я не нашел. Оля Доренко и Люся Довжук снимались в фильмах Бабаяна,но Бабаян никогда не работал с Юшкевичем. Олег Юшкевич и Люся Довжук дваждыснимались в одном фильме, но рядом с ними не было Оли Доренко. Я снова и сновашел по спискам фильмографий, но все четверо в одной точке никак не сходились.Почему же их имена оказались в одном списке у загадочного «дедушки» вместе с именемЕкатерины Иванниковой и еще одной-двумя фамилиями? Что их всех объединяло?Ответ напрашивался сам собой: их объединяла смерть. Четверо уже убиты,остальных ждет та же участь. Но почему? За что?

Как бы то ни было, какой бы ни оказалась причина, соединившаяэтих людей в странном списке, одно было несомненно: нужно непременноустановить, чьи еще имена в нем были, чтобы постараться предотвратить новыетрагедии. Кто еще, кроме хорошенькой глуповатой блондиночки Кати Иванниковой,прокладывавшей свой путь наверх, путешествуя по мужским ширинкам?

Визг и беготня моих малолетних соседей совершенно выбилименя из колеи. В доме 21 моя комната находилась внизу, в разделенном на двапомещения сарае, и непоседливые крикливые малыши носились прямо под моим окном.Хоть бы скорее погода исправилась, тогда они будут уходить на пляж. А покаможно было попробовать использовать ситуацию.

Я вышел из комнаты, уселся на пороге, вытянув босые ноги натраве, и начал знакомиться с мальчиками. Они были поразительно похожи на своегоотца, крупного весельчака-блондина со здоровым румянцем на упитанных щеках.Старшего, семилетнего, звали Саней, младшего, пяти лет от роду, – Сеней,но я решил не мучиться и называть их Старшим и Младшим.

– Кто пойдет со мной за арбузом? – спросил я, поймав ихво время очередной перебежки от логова врага к космическому кораблю. Ролькорабля выполняла деревянная будка сортира, стыдливо упрятанного в глубинебольшого фруктового сада. Логовом врага была, разумеется, соседняя с моейкомната, где сидела сердитая мама Сани и Сени и безуспешно пыталась заставитьих есть творог.

– Я! – в один голос ответили мальчуганы.

– А кто потом будет его есть вместе со мной?

– Я! – последовал дружный ответ.

– Но с условием: сначала творог, потом арбуз, – строгосказал я.

Они призадумались, потом молча кивнули.

– Тогда пошли отпрашиваться у мамы.

Через десять минут я неторопливо шагал по Первомайскойулице, держа за руки двух белокурых краснощеких хулиганов с поцарапаннымилоктями и замазанными зеленкой коленками. Днем наша улица была довольнооживленной, почти у каждой калитки хозяева продавали фрукты и овощи со своихплантаций, и повсюду носились дети курортников, временно отлученные от моря ипляжа. Я мог бы голову дать на отсечение, что среди многочисленных прохожихдефилируют туда-сюда и те, кто мной интересуется. После вчерашнего столкновенияс несовершеннолетним любителем подслушивать они должны удвоить внимание к моейскромной персоне. А я куда-то пропал… Они должны, просто обязаны караулить менявозле дома 8.

Подойдя к знакомой калитке, я заглянул во двор и тут жеувидел Татьяну. Будем надеяться, что Сережа Лисицын успел еепроинструктировать.

– Здравствуйте, Танечка! – громко сказал я противнымфальшивым голосом.

Та немедленно обернулась, но подходить не стала. Значит, Сережауспел с ней поговорить.

– Добрый день, Дима, – ответила она так же громко.

Я мысленно похвалил себя за то, что правильно выбрал себеновое имя, ведь когда я был Владиславом, Таня называла меня Димой, и теперь ейне приходится напрягаться.

– Я иду за арбузами. Зовите Владислава, я его с собойвозьму. Я тут на днях одно место присмотрел, там арбузы очень хорошие, а стоятнамного дешевле. С машины торгуют.

– А Владислава нет. И я даже не знаю, где он и когдавернется.

– Куда же он делся? – старательно удивился я. – Мыс ним еще позавчера договаривались, что сегодня поедем в поселок за свежейрыбой, я там с одним рыбаком признакомился.

– Ох, не знаю, Дима, – грустно вздохнула Татьяна, дажеи не подумав сделать хотя бы шаг в мою сторону. Это было правильно: нашразговор предназначался для посторонних ушей, поэтому должен был бытьмотивированно громким. – Его уже с утра какие-то люди спрашивали, а я и незнаю, что им сказать. Вчера был, а сегодня пропал куда-то. Сама в догадкахтеряюсь.

– Ничего, найдется, – бодро утешил я ее. – Мы,мужики, как коты: погуляем – и домой возвращаемся.

Подхватив за руки Саню и Сеню, я вальяжной походкойсемейного человека отправился дальше. Какие-то любопытные люди, которые ужеспрашивали меня с утра пораньше, вряд ли заподозрят в чем-нибудь неблаговидномсолидного отца двоих сыновей.