– Анатолий, – окликнул я его, когда Толик уже собралсяотходить, держа в каждой руке по жестяной пивной банке. – Ну-ка отойдем,поговорить надо.

Он испуганно обернулся.

– А чего?

Голос у него был деланно-нахальным, но все равно не смогскрыть впитавшейся в кровь привычки к тому, что им все время помыкают.

– Отойдем – скажу, чего. Не бойся, я не кусаюсь.

Прием был банальным и истертым в многочисленномупотреблении, но от этого не менее эффективным. Для пятнадцатилетнего пацанахуже нет, чем дать заподозрить себя в трусости. Толик покорно поплелся рядом сомной в сторонку, подальше от своих приятелей. Мы остановились у каменногопарапета, отделявшего пляж от набережной, и облокотились на него, встав лицом кморю.

– Ты кому давал аппаратуру? – начал я прямо в лоб.

Толик побелел, отчего прыщи на его физиономии стали яркими иеще более противными.

– Какую аппаратуру? – мужественно спросил он.

– Для ночной съемки. Так кому?

– Не знаю я, о чем вы говорите.

– Да ну? А деньги у тебя откуда? Украл?

– Не крал я. Чего вы привязались?

– Сейчас объясню. У твоего брата Никиты есть фотоаппаратурадля съемки в ночное время. Никита уехал к своей невесте, а тебя кто-то попросилдать эту аппаратуру на несколько часов. Верно? И кучку денег тебе за этоотсыпали. На эти деньги ты и гуляешь вот уж который день. Не так, что ли?

– А хоть бы и так? Чего такого-то? Имею право. Я ничего неворовал.

– Ну да, конечно. А знаешь, что Никита с тобой сделает,когда приедет?

– Чего?

– Удавит, вот чего. Ты мозгами-то пораскинь, если они у тебяесть. Почему они к брату твоему со своей просьбой не пришли? Почему сталидожидаться, пока он уедет в Магнитогорск? Да потому, что он им эту аппаратуруни за какие деньги не дал бы. Потому что он точно знает, что они задумалипакостное и подсудное дело, и выставил бы их из своего дома взашей. Вот они ктебе и подкатились, к маленькому дурачку, а ты и купился.

– Да ладно вам пугать-то, – недоверчиво протянулГущин-младший. – Что они, шпионы, что ли? Нормальные мужики.

– Ага, а то ты много шпионов видел. Они точно такие же, какмы, с виду вполне нормальные. Две руки, две ноги, одна голова. Впрочем, тыправ, они действительно не шпионы. Они гораздо хуже. Знаешь, что эти нормальныемужики сделали? Они сфотографировали моего хозяина во время одной секретнойвстречи. И теперь мой хозяин хочет узнать, кто это сделал. А у твоего братаНикиты из-за этого будут большие неприятности.

– Это почему? – повернулся ко мне Толик. – Не онже снимал. Его вообще сейчас в городе нет.

– Это ты моему хозяину объясняй, а не мне. Аппаратура чья?Никиты. Вот и весь сказ. И если ты мне сейчас не скажешь, кому ты ее давал, тобудет считаться, что фотографировал твой брат. С ним мой хозяин и будетразбираться. Видишь, как все просто.

– Да откуда ж я знаю, кто они! – в отчаянии воскликнулТолик. – Я у них документы не спрашивал. Пришли, денег предложили… Ну я идал. Чего такого-то?

– Вот так прямо с улицы пришли? – усомнился я. –Они же должны были откуда-то знать, что у Никиты есть аппаратура. Может, этоего знакомые?

– Может. – Он пожал плечами. – Я их в первый развидел.

– Они к вам домой приходили?

– Не, на улице подошли, когда мы с ребятами тусовались.

– И ребята их видели?

– Не, – он отрицательно мотнул головой. – Поймалименя одного, когда я за сигаретами бегал.

– Ну и какие они из себя? Сколько их было?

– Двое. Один вроде как постарше, пожилой уже. А другойпримерно как Никита. А деньги теперь отдавать придется? А то я уже почти всеистратил.

– Много денег-то дали? – поинтересовался я.

– Двести долларов рублями.

– И все уже истратил? Ну и темпы у тебя, Анатолий. Даже яживу скромнее.

Парнишка из бледного стал пунцовым. Видно, привык, что домамать вечно ворчит по поводу отсутствия денег, и понимал, что тратит неожиданносвалившееся богатство непростительно глупо, но ничего не мог с собой поделать.Мнение компании для него дороже. В науке это называется «референтная группа».Да и как он объяснял бы матери, откуда у него такие деньги? Будь он поумнее дапосильнее, он оставил бы этот без малого миллион на карманные расходы иперестал бы тянуть каждый день деньги у матери. Но Толик Гущин не был ни умным,ни сильным.

– И ты этих мужиков больше ни разу с тех пор не видел?

– Почему, видел.

– Где?

– Да здесь, на набережной. Здесь кого хочешь можновстретить. Прямо Бродвей.

– Когда ты их видел?

– Позавчера, что ли. Или вчера. Не помню точно.

– Они тебя узнали?

– Не-а. Они между собой разговаривали, а я их со спинывидел.

– И что, ты их со спины узнал? Никогда не поверю, –убежденно сказал я, сам внутренне сжимаясь.

Если Толик не врет и он действительно узнал одного из них соспины, значит, есть четкая примета. Господи, хоть бы не промахнуться!

– Ну и не верьте. А я его точно узнал. Он ходит как аршинпроглотил и поворачивается всем корпусом, будто деревянный.

– Инвалид, что ли?

– Ну… Вроде того. Не инвалид, а как будто покалеченный.

– Ты про которого говоришь? Про молодого или того, которыйпостарше?

– Про пожилого.

– Сегодня их не видел здесь?

– Нет, сегодня не видел.

– Ладно, Анатолий. Поверю тебе на слово. А ты, если хочешьжить спокойно, прими совет: увидишь их еще раз – виду не подавай, что узнал.Сразу глаза в сторону и спиной поворачивайся. Понял? Твое счастье, если я ихбыстро найду. А уж если нет, придется братца твоего Никиту за жабры брать,пусть доложит, кому он про свою аппаратуру рассказывал.

Удар попал в цель. Мальчишка брата боялся, это было очевидно.И ему очень хотелось, чтобы я нашел этих деятелей как можно скорее, пока Никитане вернулся из Магнитогорска. Но я решил на него не давить. Пусть думает, чтоон сам такой сообразительный.

– А если я их увижу, вам сказать?

– Да где ж ты меня найдешь? – усмехнулся я.

– Ну… – Он растерялся. – Хотите, я к вам домой прибегу,если что. Вы где живете?

– На Первомайской, дом 8. Знаешь, где это?

Он кивнул. Лицо его приобрело нормальный оттенок, глазагорели охотничьим азартом. Вот оно, то, что позволит ему чувствовать себя непоследним человеком в своей компании. Конечно, сейчас он прибежит к ним и спеной у рта будет взахлеб рассказывать, какое важное и ответственное поручениеему дали. Дядька с Первомайской, 8, выслеживает двоих преступников. И он емупомогает.