--Куда ты отправила ее?!! В столицу?

Я молчала. Отнекиваться было бесполезно.Принципал достал откуда-то платок побольше, почти полотенце, и швырнул мне его,потому что некогда белоснежный и благоухавший василискин платок пришел всовершенную негодность. Блондинка не могла найти слов от негодования, и лишьфыркала, изредка вставляя что в роде:

--Я же говорила! Нечего ее было развязывать!

--Может быть, тут твой добрый доктор замешан?!--вдругосенило принципала.

Он даже остановился.

--Он тут ни при чем!--испугалась я.

--Ну, конечно же, он замешан! Это он помог ей,без сомнения! Я говорила тебе, что ты пригрел змею на груди!!!--снова прорвалона красноречие Василису.

--Вряд ли он станет рисковать своей семьей,даже ради старой дружбы,--высокомерно изрек Хамсин.

Я насторожилась:

--При чем тут его семья?

Мне сложно было говорить, почему-то еще и языкначал болеть. Я не стала больше отнимать от лица полотенце, представляя, как ясейчас могу выглядеть. Принципал не услышал моего вопроса, он был поглощенсобственными мыслями. Необходимые пояснения дала мне блондинка:

--Нам для нашей смертной армии нужен былдоктор. И ты думаешь, он тут просто так стал бы торчать? Он боится за своюженушку и детишек, потому что знает, что мы победим и доберемся до ДремучегоЛеса и до них!

Так вот оно что! Бедный Ю-Ю! А я-то, дура!!!

--Помолчи,--грозно взглянул на нее Хамсин.

Василиса удивленно подняла брови. Выражение еелица говорило само за себя: "а что я такого сказала"? Она была умней,когда правила Дремучим Миром...

--Мне следовало бы самой догадаться. Ты егозапугал,--проговорила я сквозь платок.

--Я устрою вам очную ставку,--внезапноостановившись посреди шатра, провозгласил Хамсин.

Но ей не суждено было состояться. ПоявилсяИльсар:

--Господин! Нам нужно немедленно сворачиватьлагерь!--со своим низменно непроницаемым выражением лица отчеканил он и сощурилглаза, взглянув на меня.--Разведка донесла, что наместники готовятся покинутьстолицу. Мы можем не успеть к месту назначения.

Теперь и Ю-Ю оказался под арестом. Его винабыла не доказана, но из доверия он, по всей видимости вышел. Нас усадили наодну повозку, только мне снова связали руки, а за ним просто присматривали. Мыдвинулись к перевалу среди ночи, и это было небезопасно. Волновались дажехрабрые воины принципала. Некоторые из них, те, что ехали ближе к нам, стревогой говорили об опасных горных тропах, через которые было боязно идти дажеднем. К тому же ветер стал сильнее, и это точно не предвещало ничего хорошего.

--Почему ты не сказал мне?--спросила я доктора,как только солдаты, охранявшие нас отвлеклись.--Я думала о тебе плохо, и теперьмне стыдно за это.

--Стыд - это хорошее чувство,--ответил Ю-Юсвоим излюбленным тоном философа.--А что я тебе должен был сказать?

--Ты не упомянул о том, что Хамсин грозилрасправиться с твоей семьей.

Он уронил голову, помолчал, потом произнес:

--Я сказал все, что ты должна была услышать.Остальное - это личное.

--Прости... Но ты ведь не веришь в то, чтоХамсин одержит победу и мир окажется у его ног?

--Я не знаю, во что мне нужно верить. Но, такили иначе, я не хочу рисковать.

--Тем не менее, ты рисковал. И рисковал из-заменя.

--А зачем я тогда тут? Если бы я знал, что непригожусь здесь, то давно бы был возле своей семьи.

--Я такая дура, что сомневалась в тебе! Тыпростишь меня?

--Да о чем ты? Как твое лицо?

Я так и не решалась еще оторвать от негополотенце. Оно тоже наполовину уже окрасилось в бурый цвет.

--Заживет до свадьбы!

--До какой это свадьбы?--удивился он наигранно.

--Прекрати! Ты ведь знаешь - это идиома.

Повозка начала поднимать в гору. Начиналась тасамая опасная горная дорога. Солдаты Хамсина подъехали ближе, но не из излишнейбдительности, а потому что тропа становилась все уже и уже, а факелы ее слишкомслабо освещали. Спереди пришел приказ двигаться быстрее. Принципал торопился,боясь опоздать на свою главную битву. Но только бы не опоздала Троя! Хотя...

Может быть, эта решающая битва все же должнасостояться? Ведь все, наконец, должно решиться раз и навсегда...

Мне стало не по себе. Я не видела пропасти,растущей под нами, но ощущала ее холодное дыханье. Оно поднималось снизу,овеивало всех нас страхом и уносилось с все более усиливающимся ветром. Конигвардейцев уже не могли ехать рядом с повозкой, а только впереди и сзади. Явидела факел в руке того, кто вел под уздцы нашу лошадь, и этот огоньпритягивал мой взгляд. Вправо, где разверзлась глубокая темнота, я боялась дажеголову повернуть.

--Нам лучше пойти пешком. Такнадежнее,--предложил Ю-Ю.

--Почему?

Саму меня мысль о том, что мне придется идти погорной дороге в кромешной темноте, совершенно не вдохновляла. Почему-то повозкаказалась мне надежнее. Ю-Ю слез первым.

--Колесо может соскочить. Здесь совсемузко,--пояснил он.

Со связанными запястьями идти было ещестрашнее. Я пропустила вперед доктора, который отлично видел в кромешнойтемноте, и семенила за ним. Позади нас ехало на лошадях еще несколькогвардейцев.

Нервная дрожь в ногах прошла лишь снаступлением утра. Тогда я могла ясно увидеть, что самое страшное местоперевала мы миновали ночью. Но под нами все еще была высота, а тропа пока нестановилась шире. Зато теперь я хоть могла лицезреть своими собственнымиглазами, что нам угрожало. Поэтому не так уже было страшно. Я могла видеть далековпереди благородную чету, ехавшую верхом, и представляла себе, как должно бытьнедовольна была Василиса этим ночным переходом. У меня же самой гудели ноги иступни болели от камней.

Снова поступила команда ускорить шаг. Япрокляла Хамсина про себя и постаралась ускориться, но лишь для того, чтобдогнать повозку и запрыгнуть на нее. Я не заметила, как этот камень вырос прямона моем пути и попался мне под ноги. Я слишком была усталой, а мои руки былисвязаны и не помогли мне сохранить равновесие.

Так бывало раньше во сне, когда я быламаленькой. Мне снилось, что я падаю с огромной высоты. Дух захватывает, сердцезамирает, и хочется поскорее, поскорее проснуться. Хоть бы это было сном! Но восне я не могла бы так больно удариться и так надолго потерять из виду весьбелый свет. В последние мгновения своего сознания я еще успела заметить, какгде-то там наверху, высоко-высоко стоит множество живых и услышать их странныеглухие голоса...