Несмотря на то, что отец Сергей доводился жене бывшегоучасткового племянником, он казался старше своей тетушки. Некогда темные волосыего почти сплошь поседели и изрядно поредели. Батюшка не чурался мирскихслабостей и маскировал наметившуюся лысину, борода, тоже с проседью, должнобыть, была гордостью хозяина, такой ухоженной она выглядела. Роста отец Сергейбыл среднего и средней комплекции, карие глаза смотрели весело, а сам батюшкарадостно улыбался нам. Мы начали улыбаться в ответ и вскоре сели пить чай,разговор пошел непринужденный и легкий, чему способствовал тот факт, чтоистория наша отцу Сергею уже была известна и объяснять наше странное желаниепожить на кладбище не пришлось.

Петрович, выпив чашку чаю, засобирался домой, но,собравшись, начал мяться у порога. Сообразив, в чем дело, я предложила:

— Давай я тебя до ворот провожу. — Сенька вроде бытоже хотел пойти со мной, но на крыльце передумал. До ворот мы добрались без происшествий,простились, Петрович припустил к «Москвичу», а я, вспомнив наказ отца Сергея,заперла калитку и направилась к дому.

Над церковью повисла луна и высыпали звезды. Я задралаголову и немного постояла, туг что-то коснулось моих волос, с шумом рассекловоздух, а я от неожиданности вскрикнула, медленно повернула голову и внескольких шагах от себя на высоком белом надгробие увидела что-то темное и…страшное.

— Не может быть, — пробормотала я, закрывая глаза,причем чего такого быть не может, я и сама толком не знала и напомнила себе,что ни в какую чертовщину не верю. Приоткрыла один глаз, затем другой иуставилась на надгробие: ничего. Совершенно ничего. Белое мраморное надгробие,лунный свет, легкое покачивание ветвей над головой и… вновь что-то прошелестелосовсем рядом, а я выругалась:

— Это летучие мыши, — сказала я громко и от звукасобственного голоса малость приободрилась. — Летучие мыши всегда садятсяна белое. Их здесь, надо полагать, целые полчища. И никакой чертовщины… —«Только дурак нечистого поминает ночью, да еще на кладбище», — пронеслосьв моей голове, я ускорила шаг, но очень скоро вновь замерла: в полночной тишинеотчетливо слышались шаги, кто-то шел следом за мной по тропинке. Я резкоповернулась: никого, постояла, прислушиваясь, и вскоре вновь услышала шаги, оникак будто удалялись, а я что есть силы припустила к дому, на ходу размышляя:калитку я заперла, но здесь есть еще две калитки, и открыть их при желаниинетрудно. А может, они и вовсе не запираются? Кто угодно мог оказаться накладбище, например, чтобы напрямую выйти с площади Свободы на проспект Ленина.В обход минут тридцать будет, а здесь… Я влетела в дом, заперла дверь иотдышалась, после чего уже не торопясь вошла в кухню. Сенька и отец Сергеймирно беседовали, сидя у окна.

— Вы, наверное, устали? — ласково спросилхозяин. — Идемте, я покажу, где устроиться. Места у нас, слава богу,хватает.

И действительно, с виду небольшой дом оказался довольнопросторным: сразу после кухни шла комната хозяина, затем небольшая спаленка сполукруглым окном, которую я сразу же выбрала для себя, а дальше еще двекомнаты, в одну из них дверь была закрыта, в другую распахнута настежь. Всоседней комнате стоял диван, шифоньер, низкий столик и два кресла. Имелся дажетелевизор, что как-то не вязалось с кладбищем. Сенька решил обосноваться здесь.Мы умылись, племянник ушел спать, пожелав нам спокойной ночи, я вымыла посуду итоже отправилась на покой, а отец Сергей остался в кухне с какой-то толстеннойкнигой, должно быть, духовного содержания. Поглазев минут пять в окно, на то,как в лунном свете блестят мраморные надгробия, я покачала головой и легла. Ноуснуть у меня не получилось: то ворона каркнет, то ветка стукнет, то лунасветит слишком ярко. Повертевшись с боку на бок, я решила попытаться найтикакую-нибудь книгу или газету, на худой конец, и занять себя чтением, раз уж:мне не спится. Тут дверь в мою комнату приоткрылась, и Сенькин голос позвал:

— Дарья, ты спишь?

— Нет, — ответила я, садясь в постели, Сенькапрошмыгнул в комнату и сообщил виновато:

— Дарья, там кто-то ходит.

— Где?

— Под окном. Я выглянул, никого… А кто-то ходит.

— Ясно, — вздохнула я. — Тащи сюда постель,устраивайся на полу.

Сенька исчез и вернулся через несколько минут, расстелилпостель, лег на правый бок и почти мгновенно уснул. Порадовавшись за него, ятоже сомкнула глаза, Сенька сопел, а я улыбалась, присутствие племянникауспокаивало. Сквозь дрему я отчетливо услышала звук шагов прямо под окошком.Человек, или кто бы там ни был, постоял немного, прошел еще несколько метров ивновь замер. Я встала, распахнула окно и выглянула. Луна скрылась, и тьма былатакая, хоть глаз выколи, фонарь возле церкви горел, но свет сюда не доходил.Так что совершенно напрасно я вскакивала с постели. Оставив окно открытым изпринципиальных соображений, я легла, настоятельно рекомендуя себе уснутьнемедленно. Мне это как будто удалось, но и во сне я видела надгробья, церковь,белой свечкой устремленную в небо, и летучих мышей. Над самым моим ухомзахлопали крылья, и кто-то ворчливо произнес:

— Вот, дьявол… Господи, прости грешного раба твоего.

На этом мои ночные мучения не закончились. Прошло несколькоминут, в кустах где-то слева от дома зашуршало, затем раздался тяжкий вздох,что-то со звоном разбилось, а мужской голос заявил досадливо:

— Ну и хрен с ней.

Я прислушалась и вскоре могла насладиться чьим-то пением.Могучий бас громко вывел «Степь да степь кругом…», а я вздохнула с облегчением:все ясно, никакой мистики, подвыпивший мужичок пробует свои силы в искусствевокала. С шумом распахнулось соседнее окно, и отец Сергей громко позвал:

— Данила, ты что ж вытворяешь, окаянная сила, есть утебя совесть в таком месте песни распевать, антихрист? — Окошкозахлопнулось, и стало тихо, как в могиле. Я хмыкнула и мгновенно уснула.

Разбудил меня легкий шорох, я открыла глаза: в окно светилосолнце, Сенька спал, разметавшись и сбив одеяло на пол, а возле окна стоялабабка в белом платочке и с любопытством меня разглядывала.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Доброе утречко, — ответила она и шмыгнула носом,мгновенно став похожей на кикимору из сказки. — Долго спите. Ужеодиннадцать часов.

— Да? Вчера легли поздно.

— Вы отцу Сергею родственница?

— Да, родственница.

— А мальчишечка ваш?

— Племянник.

— Погостить приехали?

— Да.

— А я по хозяйству помогаю. И в доме… ну и в церкви,конечно. Вас как звать-то?

— Дарья. Племянника Семен.