– И я вас, высокая госпожа, – с улыбкой ответил он. – Я как раз хотел с вами поговорить, мы можем встретиться через несколько минут, предположим, в ваших покоях?

Орея Пуллаур внимательно посмотрела на него.

– Боюсь, с этим придется подождать. Вас ждет класс. Тот, которому вы обещали дать урок. – Она дернула носом. – Ты что-то жег?

– Э, да? – сказал Гэвин. Получилось как вопрос. Чтоб тебя.

– Э, да?

Гэвин прокашлялся.

– Да.

Она ждала.

Он больше ничего не сказал.

– Что же, хорошо. Как угодно. Я думала, ты отправился разобраться с тем цветодеем.

А, она злилась, решив, что он забыл о проблеме, из-за которой будут погибать люди, если с ней не покончить. И она была уверена, раз он синий, то Гэвин отправится немедленно. И она не знала, почему он созвал Спектр. Белая не любила быть в неведении.

– Считайте, что разобрался, – сказал Гэвин.

Она решит, что он отмахнулся от нее, но он не знал, честно говоря, как рассказать ей о лодке. После того как он показал ее мальчику и Каррис, эта тайна вряд ли проживет долго, но, открывшись, вызовет долгий разговор, а он пока не был готов.

Она подняла брови, словно говоря – «ты отделываешься от меня»? И тут одна мысль поразила его.

– Класс – суперфиолеты?

Белая с подозрением кивнула.

– В этом классе ведь есть девушка из Тиреи? Аливия?

– Аливиана Данавис, из Ректона.

Значит, он помнит верно. Девушка из города Кипа. Отлично. Он помедлил. Кип сказал, что там был Корван, но…

– Родни ведь нет?

– Вообще, она дочь генерала Корвана.

Гэвин прикрыл потрясение тупым удивлением, словно только что услышал о какой-то мелкой трагедии на том краю мира. Он уже знал, что ее фамилия Данавис, но думал, что она какая-то дальняя его родня, если родня вообще. Дочь самого Корвана? И почему Корван жил в том же городе, что и Гэвинов ублюдок? Совпадение? Если так, то уж больно подозрительное совпадение.

Как бы то ни было, это стоило внимания Гэвина, и прямо сейчас.

– Хм. Вы правы, мне надо пойти и дать им урок. Это священная обязанность.

По канату, все время по канату.

– Меня очень настораживает, когда ты становишься исполнительным, – сказала Белая.

Он улыбнулся с вкрадчивой невинностью.

Кипу казалось, что весь первый этаж Башни Призмы – сущий лабиринт скамей, столов, указателей, очередей и клерков. Очевидно, все дела Хромерии проходили через это помещение. Здесь были очереди для торговцев, ищущих контрактов на поставку продовольствия, очереди торговцев, доставляющих провизию по контракту, такие же очереди для всех товаров, какие только мог вообразить Кип, очереди за компенсацией ущерба, нанесенного жителями Хромерии, очереди рабочих, ищущих работу, очереди по взысканию долгов на Большой Яшме. Здесь даже были очереди для знати – хотя обслуживало их куда больше клерков, чем прочих. В помещении стоял деловой гул, но несмотря на толпу, было понятно, что Хромерия работает как хорошо смазанный механизм. Люди были нетерпеливы, но не озлоблены, усталы, но не мрачны. Командир Железный Кулак повел Кипа к столу, за которым сидел одинокий клерк и вообще не было очереди.

– Допуск всем теням этого года закончился несколько недель назад.

– Теням? – спросил Кип.

– Так вас называют. Неофициально. Официально вы соискатели: вы хотите стать частью Хромерии, но еще не стали. Потому вы тени. Тени, тусклики, искорки, сверкунчики, лучики. Но сейчас тебе нет смысла это запоминать.

Кип открыл рот, закрыл. Железный Кулак не говорил больше ни слова, пока они не подошли к столу. Клерк, явно задремавший, резко выпрямился, заметив командира Черной Гвардии.

– Да, командир? Чем могу помочь?

– У меня тут соискатель для немедленного испытания.

– Насколько немедленного?

– Прямо сейчас.

У клерка задергался кадык.

– Да, командир. Имя соискателя?

– Кип. Кип Гайл, – сказал Железный Кулак.

Клерк схватил перо, начал писать, замер на полуслове.

– Гайл, как?..

– Как. И никому не нужно слышать это от тебя. Это проблема? – спросил Железный Кулак.

– Нет. Я просто пойду переговорить с начальством. Можете идти к испытательной. Уверен, что отбраковщики уже там. – Коротко кивнув головой, клерк встал и побежал в задний кабинет.

– Я все понял, но кто такие сверкунчики? – спросил Кип, пока они поднимались по лестнице. Он наступил на край штанов, которые сползли еще сильнее, пока они взбирались по лестнице, и чуть не упал носом вниз. Кип прокашлялся и поддернул штаны. Жизнь была бы веселее, будь у него пояс.

– Те, кто сверкает, – сказал Железный Кулак.

А, ну да, темный, тусклый, искрящийся, сверкающий, лучистый. Значит, по нарастанию свечения.

– А теперь тихо, – сказал Железный Кулак. – Здесь все должно быть серьезно. Заходишь в комнату и не говоришь ни слова, пока испытание не закончится. Усек?

Кип чуть было не сказал «да», но кивнул. Это наверняка будет труднее, чем он думал. Железный Кулак указал на дверь, и Кип вошел. Командир закрыл дверь у него за спиной.

Комната была совершенно пустой. Одна стена чуть выгибалась внутрь, так что Кип предположил, что это внешняя стена башни. Если не считать этого, комната была квадратной, в десять шагов шириной, вся из белого камня, с единственным деревянным столом и креслом. Комнату освещал странный белый кристалл, встроенный в стену, вроде тех, которые Кип то и дело видел в коридорах, как теперь вспомнил, и в большом помещении внизу с очередями. Кип плюхнулся в кресло. Неделька выдалась та еще. Неужели еще вчера он рассекал волны, тонул, пытался плыть под парусом? Неужели всего несколько дней прошло с тех пор, как… Нет, Кип не собирался об этом думать. Слишком больно. Слишком тяжело. Он опять разрыдается, если не возьмет себя в руки.

Он прождал несколько часов, прежде чем услышал приглушенный сердитый разговор в коридоре. Определенно, Железный Кулак на кого-то наезжал. Кип громко сглотнул. Он хотел встать и подслушать, но понимал, что при своей везучести как только он подойдет к двери, она откроется.

О чем бы ни шел спор, он закончился так же быстро, как начался. Дверь не открывалась. Кип ждал. И ждал. Он уже начал уставать, глаза его закрывались, когда дверь распахнулась. Вошел мужчина лет тридцати с красными очками на шнурке на шее. Он был в ярости. Стало быть, не он победил в споре.

– Тени стоят! – прорычал он.

Кип вскочил на ноги. Кресло покачнулось и упало на пол. Кип зажмурился, бледно улыбнулся, извиняясь, и поднял кресло.