— Ах, сударь, как можно сравнивать неживую вещь ссуществом, имеющим душу?

— Душу? — переспросил Бандоль, тут же разразившисьсмехом. — А ну-ка, скажи, милочка, что ты понимаешь под этим словом?

— Идею вечного оживляющего принципа, высшую ивеличайшую эманацию Божества, которая приближает нас к нему, объединяет с ним икоторая в силу самой своей сути отличает нас от животных.

После таких слов Бандоль захохотал пуще прежнего и сказалЖюстине:

— Послушай меня, дитя, я вижу в тебе некоторыедостоинства и согласен просветить тебя; удели мне немного внимания и запомни,что я тебе скажу.

Нет ничего более абсурдного, чем рассуждения о том, чтодуша, якобы, есть субстанция, отличная от тела; заблуждение это происходит отгордыни людей, полагающих, что этот внутренний орган способен извлекатьпредставления из своих собственных глубин. Некоторые философы, соблазнившисьэтой исходной иллюзией, дошли до такой невероятной глупости, что думают, будтоуже при рождении мы несем в себе какие-то врожденные представления. Следуя этойгипотезе, они сделали из органа, названного ими душой, отдельную субстанцию инаделили ее нелепой способностью абстрактно мыслить о материи, которая на самомделе и является ее источником. Это чудовищное мнение равносильно утверждению,что представления суть единственные предметы мышления, между тем как давнодоказано противоположное, а именно: представления приходят к нам от внешнихпредметов, которые, воздействуя на наши чувства, изменяют наш мозг. Разумеется,исходя из этого, каждое представление является следствием, но разве трудностьдоискаться до причины оправдывает наше сомнение в наличии такой причины? Еслимы можем приобрести представления только через посредство материальныхсубстанций, глупо предполагать, что причина наших представлений или идей можетбыть не материальной. Утверждать, что можно представлять что-то, не имеяорганов чувств, так же нелепо, как сказать, будто слепой от рождения способениметь представление о цветах. Ах, Жюстина, глупо и нелепо верить, что наша душаможет действовать сама по себе или без всякой причины в любой момент нашейжизни: неразрывно связанные с материальными элементами, которые составляют нашесуществование, полностью зависимые от них, постоянно подчиненные впечатлениямвнешнего порядка, неизменно воздействующие на нас в силу своих свойств, этитаинственные движения того принципа, который мы по невежеству называем душой,обусловлены причинами, скрытыми в нас самих. Мы полагает, что эта душадвижется, так как не видим пружин, движущих ее или потому что не допускаем, чтоэти недвижные элементы способны производить следствия, которыми мы любуемся.Источник наших заблуждений заключается в том, что мы смотрим на наше тело какна грубую и инертную материю, тогда как тело есть высокочувствительная машина,которая обладает способностью мгновенно узнавать полученные впечатления иосознавать свое «я» через посредство запоминания этих впечатлений. Имей в виду,Жюстина: только через чувства мы узнаем и воспринимаем другие существа, тольков результате движений, передаваемых телу, наш мозг может работать, а душамыслить, хотеть и действовать. Разве мог бы наш разум охватить то, что емунеизвестно? Мог ли бы он познать то, чего не почувствовал? Жизньубедительнейшим образом доказывает, что душа действует и движется по тем жезаконам, которые управляют остальными предметами в природе, что она поэтому неможет быть отделена от тела, что она рождается, растет, изменяется вместе с ними что, следовательно, с ним и умирает. Будучи. всегда зависима от тела, онапроходит те же самые стадии: она неопытна в детстве, сильна в зрелом возрасте,холодна в старости; ее разум или безумие, ее добродетели и пороки — это лишьрезультат воздействия внешних объектов на наши материальные органы. Ну скажи,как, имея столь веские доказательства идентичности души и тела, можно верить,будто одна часть человека обладает бессмертием, а другая обречена на гибель?Глупцы, сделав эту душу, которую сами же и придумали, чем-то лишеннымпротяженности и элементов, отличным от всего, что мы знаем, осмеливаютсяутверждать, будто она не подвластна законам, управляющим остальным миром, гдемы видим непрерывное разложение; они исходят из этих ложных принципов для того,чтобы доказать, что у мира тоже есть вечная, универсальная душа, и они дали имяБога этой новой химере; при этом ее эманацией сделали человеческую душу. Отсюдапроисходят религии и все нелепые басни, связанные с ней, все громоздкие исказочные системы, которые стали закономерным результатом этой первой глупости;отсюда романтические представления о страданиях и вознаграждениях в другойжизни — самая потрясающая нелепость! Если бы человеческая душа была эманациейуниверсальной души, то есть творца вселенной, как могла бы она заслужить вечноеблаженство или такие же вечные муки? Как могла бы она быть свободной, будучинавечно привязанной к существу, породившему ее? Только пусть адепты глупогопонятия о бессмертии души не приводят факт его универсальности в качестведоказательства его истинности. Очень просто объяснить повсеместноераспространение этого мнения: оно поддерживает сильного и утешает слабого, такчто еще нужно для его признания? Люди повсюду одинаковы, они обладаютодинаковыми слабостями и совершают одни и те же ошибки. Поскольку природавдохнула во всех людей самую пламенную любовь к самим себе, естественно мечтатьо бессмертии; это желание затем превращается в уверенность, а еще скорее вдогму. Нетрудно предположить, что подготовленные таким образом люди жадновнимали мошенникам, которые проповедовали им эти мысли. Но может ли потребностьв химере сделаться неоспоримым свидетельством реальности этой химеры? Точнотакже мы жаждем вечной жизни для нашего тела, однако это желание несбыточно,так почему должна жить вечно наша душа? Простейшие размышления о природе этойтаинственной души должны убедить нас в том, что ее бессмертие — чистейшаявыдумка. Чем на самом деле является эта душа, как не принципомчувствительности? Что значит мыслить, наслаждаться, страдать, как не выражениенашей способности чувствовать? Что такое жизнь, как не совокупность различных движений,способных к организации? Как только тело умирает, его чувствительностьисчезает, и нет больше никаких представлений и, следовательно, мыслей. Сталобыть, мы можем получать представления только через чувства, так откуда взятьсяим без наличия чувств? Если из души сделали нечто, отдельное от тела, почему быне отделить от него сам процесс жизни? Жизнь есть сумма движений во всем теле,чувство и мысль — часть этих движений, и в мертвом человеке эти движенияпрекращаются, как и все остальные. Так на каком, собственно, основанииутверждается, будто эта душа, которая способна чувствовать, мыслить, желать,действовать только благодаря материальным органам, может испытывать боль илиудовольствие или хотя бы осознавать свое существование после разложения органов,которые при жизни служили ей ориентиром? Разве не очевидно, что душа зависит отустройства частей тела и от порядка, в котором эти части исполняют своифункции? Таким образом после разрушения органической структуры можно несомневаться, что уничтожается также душа. Неужели мы не наблюдаем в продолжениежизни, как изменяют, смущают и сотрясают душу изменения, которые претерпеваютнаши органы? И еще смеют говорить, что душа должна действовать, мыслить,существовать, одним словом, после того, как эти органы исчезнут совершенно!Какой идиотизм!