Я с сомнением оглядела свои ноги. Сегодня из-за жары явылезла из любимых джинсов и нацепила тоненькое платьице из невесомой ткани,сшитое очень талантливым, но пока еще не модным Осиками. Когда этот японецраскрутится, одеваться у него станет не по карману даже мне, а жаль, потому чтоОсиками делает отличные модели для тех женщин, которые отметили тридцатилетие.В его фасонах нет ничего вычурного, привлекающего излишнее внимание, и околичестве денег, отданных за платьишко, окружающие люди никогда не догадаются.Лишь узкий круг дам, одевающихся не в системе прет-а-порте, способен оценитьбезупречный крой, идеальную линию плеча, точность швов и ненавязчивостьотделки. Но таких знатоков раз, два и обчелся, все остальные будут думать, чтовещичка стоит не более десяти долларов. Надя оказалась из числа последних.

– Сарафанчик у вас простенький, – заявила она, – а сумка дорогущая,теперь и обувь ей под стать, за нее надо двести долларов отдать. Впрочем, непугайтесь. У нас акция – покупаете одну пару, получаете точь-в-точь такую же вподарок.

Я пришла в ужас от подобной перспективы и попробоваласопротивляться.

– Спасибо, мне вполне хватит одних кроссовок.

– Да вы что? – выкатила глаза Надя. – Такая удача не частовыпадает! Видите, сколько народу? Люди тут целый месяц караулили, когда акцияначнется. Всего-то час и длится. Берите, не стесняйтесь!

В глазах глупышки светилась такая неподдельная радость,такой детский восторг, что я, не посмев продолжить возражения, поковыляла ккассе. Продавщица не обманула, похожие на танки ботинки оказались легкими, однабеда, идти приходилось либо очень медленно, не сгибая колен, либо высоковскидывая ноги, как цирковая лошадь.

– Эй, погодите, – подлетела ко мне Надя, когда я уже занеслаодну ступню над порогом, – простите, самый прикол-то забыла показать! А ну,топните правой ногой, да посильней.

Я повиновалась и чуть не упала. Внизу, у щиколоток, заигралагромкая заунывная песня: «Августин, Августин, ах, мой милый Августин, всепройдет, все…»

– Это что? – залепетала я, судорожно оглядываясь. –Извините, кажется, я наступила на чей-то плейер.

– А вот и нет, – весело рассмеялась Надя, – это обувь ссекретом. Топнете правой ногой, заиграет музыка, топнете еще раз, остановится.

Я потеряла дар речи. Музыкальные кроссовки! Ну почему явечно вляпываюсь в жуткие ситуации?

Обозлившись на себя, я резко хлопнула подошвой о пол.«Августин, Августин, ах, мой милый Августин…» – взвыл еще громче противныйфальцет.

– Заедает иногда, – покачала головой Надя, – еще разокпопробуйте.

Я опустила ступню на порог с такой силой, что зазвенело вушах. Голосок захлебнулся и умолк.

– Носите на здоровье, – улыбнулась девушка.

Стараясь не наступать на пятки, я вышла на улицу и оченьосторожно потащилась к «Пежо». Но уже через пару минут остановилась врастерянности. Верного коняшки на месте не оказалось. Сначала я испугалась,подумав, что машину угнали, но уже через секунду вспомнила: сломанный «Пежо»стоит в Ложкине, я катаюсь на Иркиных «Жигулях».

Вертя головой, я стала искать развалюху. Но переулококазался пуст, у обочины не было ни одного автомобиля. В полном изнеможении япривалилась к фонарному столбу. Так, сегодня день фатальных неудач. Впрочем,ничего страшного не случилось. Ирка давно хотела избавиться от таратайки, вотее и сперли. Интересно, кому понадобилась доходяга? Может, прихватили надетали? Впрочем, это уже все равно. Ладно, сначала схожу в больницу, поговорю сдоктором, а потом найду представителя ГИБДД…

– Вы не машину ищете? – раздалось с проезжей части.

Я повернула голову, около меня совершенно бесшумнопритормозил автомобиль ДПС.

– Да.

– Какую?

– Ярко-красные «Жигули», номерной знак…

Мент выбрался из-за руля и поманил меня пальцем.

– Иди сюда, только тихо, глянь…

Страшно удивленная, я посмотрела туда, куда указывал парень.Дорога шла под уклон, мы стояли на горке, а внизу, на небольшой площади,случилась авария. В роскошный черный блестящий «Мерседес» въехали ржавые, ележивые от старости «Жигули». Хозяин элитной тачки выглядел словно персонажанекдотов: огромный, толстый, с бритым черепом, он размахивал руками, насарделькообразных пальцах посверкивали в лучах солнца перстни, очевидно, сбрильянтами, уж больно искрились украшения.

– Ну, блин, в натуре, типа фигня вышла, – донеслось до меня.

Вы не поверите, но возмущенный мерседесовладелец был облаченв малиновый пиджак.

– Твои «Жигули»? – хмыкнул патрульный.

Я пригляделась и охнула:

– Да! Как они туда попали? Припарковала их вот тут, возлебольницы…

Инспектор ухмыльнулся:

– Поставила на горке, а про ручник забыла. Машина покатиласьвниз, а там этот, распальцованный…

Неожиданно милиционер рассмеялся.

– Прикинь! Подбегает малиновый пиджак к «Жигулям», орет:«Убью, падла, на фиг!» Рвет на себя дверь, а на водительском месте никого. Во,до сих пор удивляется. Идиот! Мы-то сразу поняли, в чем дело, вот стою, тебяподжидаю. Вниз не ходи, на жуткие деньги влетишь, у тебя и сотой части неттого, что этот носорог потребует. И ведь наверняка «мерс» у него по полнойпрограмме застрахован, только он с тебя все равно попытается шкуру содрать.

Я вздохнула. У Ириной раздолбайки не работал ручник. Вот,значит, что она пыталась крикнуть мне вслед из окна!

– У меня есть деньги, я оплачу ремонт.

Патрульный засмеялся.

– Дурочка, сколько, думаешь, стоит крыло у его тачки?

– Две тысячи, – ответила я.

– Ага, но не рублей, а баксов.

А я и говорила про доллары! У Кешки-то тоже «мерин».

– Одна деталь стоит больше, чем твой драндулет, – вещалинспектор, – лучше посиди у меня в машине, сейчас ребята его отправят, иподумаем, как поступить. Ну, бедолага… Прям жаль тебя…

– У меня есть деньги, – попробовала возразить я.

– Да ладно тебе, – отмахнулся мент, – что я, богатых людейне встречал? Они, знаешь ли, на таких мощах не ездят и в рванье не ходят!

От возмущения я топнула ногой.

– Это модное платье.