Представляете, какой ужас обуял меня, когда я увидела на«Мерседесе» уродливую царапину. На следующий день Кеша отправился в гараж ипришел в ярость. Я, предполагая, какой гнев вызовет у сына вид оскверненного«мерса», уехала из дома в восемь утра, соврав, что обещала проводить в аэропортОксану.

Аркадий рвал и метал. Под подозрение попали все: Ирка,Катерина, Иван, Зайка, Александр Михайлович… И досталось всем без исключения.Естественно, Маня сразу поняла, кто автор «росписи». Она-то хорошо помнила, чтобросила вечером мотоцикл возле клумбы, а он таинственным образом переместился вгараж. Кеша затеял расследование, но у всех домашних, как назло, оказалосьалиби. Сын уехал в город, а вечером вернулся в хорошем настроении наотремонтированном кабриолете. Но все равно правду я ему не рассказала, а Маняменя не выдала.

– Ты чего, Муся? – удивленно спросила девочка. – Заперлась…

– Шутка, – улыбнулась я.

– А-а-а, иди чай пить.

– Не хочу.

– Лучше спустись, – вздохнула Маня, – наша Заюшка самоличноиспекла кексик. Если откажешься съесть кусочек, не дам за твою жизнь и копейки.

Я тяжело вздохнула и пошла в столовую. На бежевой кружевнойскатерти стояло блюдо из нежно-белого лиможского фарфора. В центре его лежалонечто бесформенное, коричневато-черное, на редкость неаппетитное. Зайка,вооруженная ножом и лопаточкой, мигом отхватила от кекса-инвалида большой кусоки, шмякнув его на тарелку, дала мне.

– Угощайся, специально к чаю соорудила. Да, жаль, нетвремени, а то бы я радовала вас каждый день!

Я посмотрела на кусмандель, больше всего похожий набулыжник, и порадовалась, что Зая так занята на работе. Ну один раз в год я ещеспособна запихнуть в себя ЭТО, а что бы стала делать, получая «вкусненький»кексик регулярно? Зайка начисто лишена кулинарных способностей, даже у меняпироги получаются лучше. Еще она не ищет легких путей, а выкапывает совершеннодиковинные рецепты. В прошлый раз, например, аккурат под бывший великийпраздник Седьмое ноября, Зайка вдохновенно состряпала куриные котлеты. Возилась,бедолага, почти полдня. Вытаскивала из цыплят кости, проворачивала мясо, апотом скручивала рулетом. Все бы ничего, но начинка котлеток состояла изчернослива, сыра, орехов, фасоли и клубничного джема. Зразы по-милански – такназывалось это кушанье в поваренной книге. Честное слово, мне стало дико жальжителей Милана. Вот бедняги, жевать такое изо дня в день!

Сегодня, похоже, в кексик переложили корицы и передержали вдуховке.

– Ну как? – озабоченно спросила Зайка. – Вкусно?

– Восхитительно, – с самым невинным видом соврала Оксана.

Я перевела глаза на тарелку подруги и удивилась: пусто.Конечно, Оксанка очень воспитанный человек, но неужели она, чтобы доставитьудовольствие Ольге, проглотила отвратительный кексик?

Из-под стола донеслось пофыркивание. Я присмотрелась иувидела Индюшку, поедающую горелое тесто. Да уж, видно, угощенье и впрямьэксклюзивное, если Оксана, которая никогда не кормит собак со стола, угостиламопсиху. Впрочем, это хорошая мысль.

Воспользовавшись тем, что Зайка на секунду вышла, я быстропозвала:

– Эй, Банди!

Тот мигом материализовался у стола. Он обожает покушать и,когда домашние усаживаются за стол, предпочитает далеко не уходить, в надеждена вкусный кусочек. Я протянула ему ломтик кекса:

– Угощайся, дорогой.

Но пес сначала осторожно обнюхал черную корочку, а потомотпрянул. Я удивилась:

– Ты заболел?

Оксана хихикнула.

– Бандюша здоров как никогда, просто Зайкин кекс на редкостьпривлекателен, если даже пит не захотел его попробовать.

– А Индюшка съела, и ничего, – тихо пробормотала Аля, – дажекрошечки подобрала.

– У беременных женщин случаются причуды, – засмеяласьОксана, – лично я, ожидая Дениса, мечтала сгрызть кусок земляничного мыла.

– Жуткая гадость, – сморщилась Манюня, – и пахнетотвратительно.

– Мне казалось, что ничего желанней нет, – вздохнула Оксана,– а мыло, как назло, везде пропало.

– Разве мыло может пропасть? – удивилась Аля. – Сходили бына рынок да и купили какое хочется.

Я улыбнулась. Алечка родилась незадолго до перестройки, еесознательное детство пришлось уже на бездефицитные прилавки, откуда девочкезнать, что в прежние времена нужно было часами давиться в очереди, желаяполучить тот или иной товар. Мы не покупали вещи, а доставали. «Где досталэто?..» – самый распространенный вопрос тех лет. Как вспомню 1991-й, таквздрогну – вообще ничего не было на прилавках. Об этом бесполезно рассказывать,такое надо пережить.

– Ну и чего? – поинтересовалась Манюня. – Добыла мыло?

– Угу, – кивнула Оксана, – больной приволок, ему на заводевыдали.

– И съела?

– Моментально, ничего вкусней в своей жизни не пробовала.

– Интересно, отчего женщин во время беременности тянет нанесуразные кушанья? – вздохнула я. – Ты мыло глотала, а Нюся Комарова гвоздь ворту держала, так два месяца и проходила.

– Зачем? – подскочила Маня.

– Ей нравился вкус железа, но проглотить гвоздь Нюся все жене решалась.

– Но ведь у Комаровой нет детей, – протянула Маня.

– Нюся сделала аборт, – Оксана решила использовать ситуациюдля поучений, – а потом уже не могла забеременеть. Имейте в виду, очень частоеосложнение…

Я подозвала Индюшку и ткнула ее мордочкой в кусок кекса,который забраковал Банди. Наверное, мопсиха и впрямь скоро станет матерью, вонкак быстро глотает неудобоваримую пищу. Укол не помог. Интересно, собаке можносделать аборт? Аборт!!! Тогда в больнице речь зашла о переводе Лизы вреанимацию. Сашенька испугалась, я попыталась утешить ее и сказала: «Неволнуйся, после операции всех обязательно кладут в реанимацию». И тут Сашазаявила: «А меня после аборта сразу в палату отвели».