– Что вы знак на стекле не повесили «Инвалид за рулем»? – схорошо прослеживаемой жалостью спросил Виктор. – Создаете аварийную ситуацию.

– Лучше бы дома сидели, – заявил более грубый Павел, –видать, протезы у вас не ахти!

Я рухнула на стул, вытянула ноги и со слезами на глазахзаявила:

– Это кроссовки.

– Зачем на протезы кроссовки цеплять? – удивился Виктор. –Да еще такие дорогущие? Знаю, сколько стоят, приценивался, у меня жена ихкупить хотела, ваще с ума сошла! Да на эти деньги месяц жить можно!

Я чуть было не зарыдала от отчаяния. На дороге опять попалсяпарень с супругой, мечтающей об идиотской обуви!

– У меня нет протезов!

– Да ну? – изумился Павел. – Как же без них?

– А вы как обходитесь? – обозлилась я. – Небось не имеетежелезных ножек?

– Так свои, слава богу, целы, – ответил мент.

– И у меня свои!

– Они у вас скрюченные какие-то, – протянул Виктор, – всеравно знак «Инвалид за рулем» надо вешать.

Чувствуя, что сейчас сойду с ума, я топнула ногой и хотелабыло сказать: «Дураки!» – но тут мигом зазвучала заунывная мелодия: «Августин,Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все…»

– Это чего? – поинтересовался Павел и уставился вниз. – Чемиграете?

– У ней там пианино, – заявил откровенную глупость неслишком умный Виктор, – только зачем?

Внезапно мне стало смешно.

– У меня в протезы полно всего напихано. В левом – плейер, вправом – радио и кофеварка, а еще, если кашляну, из руки огонь выскакивает, внее вделана зажигалка.

– Ой, – по-детски восхитился Виктор, – покажите!

– Чего врете? – надулся Павел. – Руки-то у вас свои, никак кним зажигалку не приделать!

Следовало прикусить язык, но меня словно черт в бок толкал.

– Ну, дружочек, посмотри внимательно, неужели не понял, чтоимеешь дело с биороботом? Мною управляют при помощи пульта, как теликом!

Парни обалдело переглянулись, потом Павел потянулся зателефоном. Сообразив, что он сейчас вызовет перевозку психиатрических больных,я быстро сказала:

– Ну ладно, пошутили, и будет. Ноги свои, руки и головатоже. Просто нижние конечности онемели от неудобной обуви, а кроссовки смузыкой, вот, если топнуть так, то замолкает.

– Чего только не придумают! – восхитился Виктор.

– Разве не знали? Но ведь говорили, жена такие хочет.

– Я имел в виду, на платформе.

– Помогите мне стащить обувь и забирайте ее себе, совсемновая, по улице я практически не ходила, не могу больше, – взмолилась я.

– Так у вас размер небось крохотный, – пробормотал Виктор, –моя-то тетя лошадь до метра восьмидесяти совсем чуток не дотянула.

– Тридцать девятый размер.

– Да ну!

– Бога ради, снимите!

Павел покачал головой и ушел на дорогу, Виктор принялсякорпеть над застежками, но те не поддавались.

– Может, поджечь их? – задумчиво произнес постовой.

Я представила, как у меня на ногах пылают два факела, изаорала:

– Ни за что! С ума сошел!

– Тогда никак, – вытер потный лоб Виктор, – их что-тодержит, ну-ка, попрыгайте, авось отщелкнутся.

Я принялась скакать, как безумная кенгуру. Поскольку вмаленькой будочке ДПС царила дикая жара, мы выбрались на улицу. Со сторонызрелище, очевидно, было забавное. Я красная, растрепанная, мерно подпрыгивающаявверх, и Виктор, помахивающий жезлом, изредка повторяющий:

– Ну еще чуть-чуть, да топайте сильнее.

Из подошв неслась безумная музыка, водители притормаживали ис огромным интересом разглядывали нас.

– Проезжайте себе, – орал Павел, – цирк нашли, а ну, живо!

– Что, теперь так по новым правилам наказывают? – высунулсяв окошко всклокоченный парень.

Я остановилась, перевела дух и заявила:

– Ага, просто звери. Забыла поворотник включить, так онименя скакать заставили, а до этого тут «Фольксваген» тормознули, так водительпо-пластунски отсюда и до поворота полз.

Парень разинул рот.

– Да не слушайте вы ее, – чуть ли не со слезами взмолилсяВиктор, – у кроссовок шнурки заклинило.

Водитель чуть не выпал на дорогу.

– У вас в мозгах заклинило! Вы не пробовали за конецподергать?

– Проезжай, – вконец обозлился Павел, – а то я сейчас тебяза конец дерну.

– Эй, погодите, – донеслось из другой машины.

– Ну кто там еще? – воскликнул Виктор.

Из очень старого «Мерседеса», произведенного этак году вшестидесятом, высунулась девчонка.

– Во, у меня такие же кроссовки!

– С чем тебя и поздравляю, – буркнул Виктор.

– Там кнопочка есть, – сообщила тинейджерка, – нажмете,крючки и отстегнутся.

Я ткнула пальцем в пупочку, шнуровка мигом ослабла. Но ярано обрадовалась: выяснилось, что босой ногой нажимать на педали тоже нельзя.

– Надевайте их снова, – со вздохом протянул мне кроссовкиВиктор.

– Ни в коем случае, – отшатнулась я.

– Н-да, – буркнул Павел и нырнул в будку.

Через секунду он вернулся, неся два кирзовых сапога.

– Надевайте.

– Ни за что.

– Попробуйте, очень удобно, и размер почти совпадает,сороковой.

Понимая, что повлиять на ситуацию не в состоянии, я покорнонатянула кирзачи.

– Ну как? – заботливо спросил Виктор.

– Намного удобней, чем раньше, – признала я.

– Тогда до свидания, – заявил Павел.

– Сапоги верну завтра, – пообещала я.

– Оставьте их себе, – отмахнулся Павел.

– Считайте, что мы поменялись, – захихикал Виктор.