– И кто же? – Виктор плюнул на субординацию и достал из рюкзака банку пива. – И что за архив?

– Архив этот принадлежит единому информационному центру, созданному спецслужбами – всеми, какие только существуют в мире. Этот архив содержит информацию обо всех. Буквально о каждом человеке, живущем в цивилизационном поле. Олег смог обойти защиту и скачать информацию, но в какой-то момент его засекли, и он опасается, что за ним придут. Мы спрятали его в больницу, оформив задним числом и погрузив в искусственную кому – так что, если кто-то заинтересуется, у него есть алиби. Но информация о Тобольцеве у нас теперь есть.

– И? – Виктор отхлебнул пива. – Кем был этот тип?

– Он был внебрачным сыном Владимира Леонтьева и Жанны Леонтьевой, жены его брата. Жанна и ее супруг погибли двадцать лет назад. Семен считался сыном Сергея Леонтьева, но материалы того архива не лгут. При этом Владимир Леонтьев знал, что это его сын, а брат не подозревал, что мальчишка не его. Владимир спал с женой брата, потом она забеременела и родила сына, будучи в браке с Сергеем Леонтьевым, мальчика назвали, как и предполагаемого отца – Сергеем, и по документам этот мальчик погиб в аварии вместе с родителями. Дело в том, что машина реально сгорела дотла, упав в строительный котлован, и, предположительно, там было три трупа, но это не так, парнишки в машине вообще не было.

– Ну офигеть! – Виктор отхлебнул пива и покосился на Бережного. – Извините, Андрей Михайлович.

У генерала зазвонил сотовый, и он принял звонок – звонила Диана.

– Что? Ладно, я понял.

Бережной посмотрел на коллег.

– Тина ушла из дома, телефон оставила.

– Вот это номер! – Семенов почесал в затылке. – Ну, я знал, что она вот-вот слетит с нарезки, вот как хотите, а знал.

– Знал он… Думайте, думайте! – Бережной расхаживает по кабинету. – Куда она могла пойти?

Виктор переглянулся с Семеновым – да кто же может знать, какой клапан перегорел у Тины в башке и куда она подалась! Это нормального человека можно просчитать, а как просчитать действия дамочки, которая всегда была странной, а что с ней теперь, никто не знает.

– Может, на мост побежала? – Семенов вздохнул. – Судя по тому, что я читал в деле, она может покончить с собой, да и все.

– С чего ей кончать с собой? – Реутов, которого уложили на диван, покачал головой. – Все-таки, несмотря на то что когда-то произошло, и тут я не отрицаю, она, бедолага, такую порцию для взрослых получила, что страшно представить – но оно давно прошло, и все эти годы она работала над тем, чтобы победить страшные воспоминания, не дать им влиять на ее жизнь… Хотя, конечно, вся ее жизнь была именно что следствием того, что было. Но вряд ли она захочет прыгнуть с моста или что-то такое. Насколько я могу судить, она человек упорядоченный, и сейчас она, скорее всего, просто хочет понять, что же такое она вспомнила. А как она это может выяснить?

– Никак. – Бережной сел в кресло и задумался. – Разве что она вспомнила из того дня кого-то, кто жив сейчас и кого она может расспросить.

– И кто это может быть? – Виктор вздохнул. – Мы мало знаем.

– Мы знаем достаточно, давайте работать. – Бережной открыл дело. – Все здесь, нужно просто увидеть. Давайте систематизируем все, что знаем.

– А мы знаем многое, но системы нет. – Виктор пожал плечами и подумал о том, что хорошо бы выпить еще пива, но при начальстве он не решался доставать следующую банку, это будет совсем уж. – Как увязать все эти факты?

– Увяжем. – Бережной уже знает ответ, но нужны факты. – Привези ко мне старшего Леонтьева, а ты, Виталий, займись домом Штернов по улице Юности. Денис, тебе нужно лежать – изучать дело можно и лежа.

Реутов кивнул. Дорога от больницы в этот кабинет была не легче пути на Голгофу.

* * *

Инна Шатохина вернулась домой злая, как все черти ада. В офисе налажал один из самых надежных сотрудников, и пришлось разгребать кучу проблем, которые последовали за ошибкой. Инна понимала значение человеческого фактора, знала, что все ошибаются иногда, но все равно злилась.

Дом успокоил ее на полпути в столовую, где с гиканьем носились дети, а голос племянницы Верочки уговаривал прекратить, не шалить, успокоиться, отдать цыганам, но все эти увещевания были ничем, когда двое трехлетних очень активных ребенка устраивают перед сном хаос, – они устали за день и просто не могут остановиться, и сейчас их надо по-быстрому накормить, искупать и оттащить в спальни. Инна невольно улыбнулась. Она любила такие вечера, и ощущение теплого тяжеленького тельца Леньки, засыпающего у нее на руках или в их с Егором кровати, а потом они относили сына в его кроватку, стоящую в уютной нише их спальни, и смотрели, как он спит. Во сне Ленька похож на ангела – ради этого стоило оставлять работу на работе.

Но чтобы достичь состояния ангелов, этим детям нужно побеситься, потом протестующе поорать, и слезы будут прямо как настоящие, но тут главное – не вестись, и тогда уставший малыш наконец примется на глазах превращаться в ангела, которого так приятно целовать, который пахнет родным и самым лучшим в мире сынчиком, и это ни с чем не сравнится. Ради этого стоит жить и приходить домой, и вообще ощущать себя счастливой каждую минуту своей жизни, и хрен с ними, с офисными неприятностями.

– Привет.

Верочкино лицо немного озабочено, она старается делать несколько дел одновременно, дети носятся вокруг стола, а над всем этим царит Патрик, предусмотрительно забравшийся на балки под потолком.

– Весело тут у вас. – Инна бросила сумку на пол и, мгновенно наклонившись, изъяла из уравнения Леньку – совершенно взмокшего и возбужденного. – Егор задерживается.

– Ничего. – Вера постучала ложкой по кромке кастрюли и отложила ее на подставку. – Каша готова, немного остынет, и можно кормить. Егор задерживается – это полбеды, он уже в пути, а вот то, что Федор задерживается…

Федор был мужем Веры и хакером по имени Макс. И сейчас он должен был бы, по идее, сидеть в аэропорту Амстердама, ожидая своего рейса – неделю он пробыл на хакерской конференции, замаскированной под какое-то невинное мероприятие.

– А что случилось?

– Какие-то люди из тамошней спецслужбы арестовали всех, проверяют их компы, все гаджеты – я только и поняла, что была взломана какая-то жутко секретная база данных, и первым делом накрыли наших умников – ну, в числе прочих, конечно же. Учитывая, что в кои-то веки они собрались все в одном месте – и, оказывается, для тамошних спецслужб это вообще не было тайной, как все эти непризнанные гении наивно считали.

– Не переживай, это же Голландия, там его никто не станет бить по почкам или сажать на бутылку, чтобы выбить признание. – Инна поцеловала сына и закружилась вокруг стола. – Я не думаю, что кто-то из них это сделал, они же не идиоты, чтобы вот так, собравшись кучей, сотворить нечто, за что их гарантированно посадят в зиндан и потеряют ключ. Так что их скоро отпустят, я уверена.