Дело было хорошо знакомое, небесприятное. Эраст Петрович поправу считал себя мастером выслеживания. В последние годы ему самому редкодоводилось исполнять роль «хвоста». Тем охотнее тряхнул он стариной.

Удобная штука автомобиль – можно взять с собой и нескольконарядов, и гримерные принадлежности, и необходимые инструменты, и даже чай втермосе. В девятнадцатом веке приходилось вести слежку в менее комфортныхусловиях.

На Театральной площади Эраст Петрович объекта не обнаружил,поэтому перебрался в Камергерский проезд и увидел начальника барышников уподъезда Художественного театра. Липков, как обычно, стоял вроде бы без дела,насвистывал, иногда к нему подходили люди – наверняка «жучки» или «пинчеры», аможет быть, «информанты». Разговор всякий раз был недлинный. Иногда Свистоткрывал свой зеленый портфель и что-то доставал или, наоборот, прятал. Вобщем, трудился в поте лица, не отходил от рабочего места.

Машину Фандорин поставил в полусотне шагов, возле магазинадамского платья, где были тарированы несколько экипажей и авто. Наблюдение велпри помощи отличной немецкой новинки: фотобинокля, который давал возможностьделать моментальные снимки. На всякий случай Эраст Петрович фотографировалвсех, с кем беседовал Мистер Свист – не столько для практической пользы,сколько для проверки аппарата.

В половине третьего объект двинулся с места – пешком, изчего следовало, что идет он недалеко. Сначала Фандорин хотел проследовать заним прямо в авто, благо движение в Камергерском было оживленное и пешеходов хватало,однако вовремя заметил, что Свиста сопровождают: по обеим сторонам улицы,отстав на 15–20 шагов, шли двое молодых людей крепкого сложения. Обоих ЭрастПетрович некоторое время назад запечатлел на камеру. Очевидно, это были«пинчеры», исполняющие при своем начальнике функцию телохранителей.

Пришлось расстаться с «изоттой-фраскини». Одет Фандорин былв неприметную тужурку-реверси (с одной стороны она была серой, а вывернешьнаизнанку – коричневой). В заплечной сумке, с какими ходят коммивояжеры, имелсязапасной наряд, еще одна двухсторонняя куртка. Накладная бородка на клеюсобственного рецепта снималась одним движением; очки в роговой оправе делалилицо почти неузнаваемым.

Объект проследовал по Кузнецкому Мосту, свернул направо изанял позицию у крайней колонны Большого театра. Там всё повторилось: Свистщелкал замком портфеля, обменивался несколькими словами с суетливыми людишками.

Пожалуй, можно отлучиться за автомобилем, рассудил Фандорин.Уже понятно, что от Большого объект переберется к «Ноеву ковчегу» – очевидно,это его привычный маршрут.

Десять минут спустя «изотта-фраскини» стояла между двумятеатрами, откуда удобно было вести наблюдение в обе стороны.

Мистер Свист переместился к кассам «Ковчега» ровно в четыре.«Жучки» тут были иные, чем у Художественного и Большого, а «пинчеры» те жесамые. Они прикрывали своего предводителя справа и слева, но близко неподходили.

Недалеко от служебного входа торчал еще какой-то человек внадвинутой на глаза шляпе и легком пальто из чесучи. Фандорин обратил на неговнимание, потому что человек этот вел себя странно: всякий раз, когда дверьоткрывалась, прятался за обклеенную афишами тумбу. Пришлось выйти из машины и разглядетьинтригующего господина поближе. Он был черняв, с большим кавказским носом исросшимися на переносице бровями. Судя по выправке, из военных. Эраст Петровичего сфотографировал – не биноклем, конечно. Для незаметной съемки на близкомрасстоянии имелась у него детективная камера Штирна: плоская коробочка,закрепляемая под одеждой, с мощным светосильным объективом, который былзамаскирован под пуговицу. Неудобство чудесного изобретения заключалось водном: оно было однозарядное, и вскоре Фандорин убедился, что потратил кадрвпустую. К Мистеру Свисту кавказец не проявлял ни малейшего интереса и вконтакт с ним не вступал. В начале шестого, после окончания репетиции, изподъезда начали выходить актеры. Когда появилась Элиза в сопровожденииПростакова и Клубникиной, подозрительный тип спрятался.

Фандорин жадно припал к биноклю. Женщина, лишившая егогармонии, сегодня была бледна и грустна, но все равно невыразимо прекрасна. Онамахнула рукой – отпустила автомобиль. Вместе с двумя остальными пошла в сторонуОхотного Ряда. Должно быть, решили прогуляться до гостиницы пешком.

Мужчина в чесучовом пальто двинулся вслед за актерами, иЭраст Петрович понял, что это всего лишь очередной воздыхатель. Ждал появлениякрасавицы, дождался, теперь будет красться за нею по пятам, млея от восторга.

Нет, подтанцовывать в этом мимансе я не стану, сердитоподумал Фандорин и заставил себя перевести бинокль с изящного силуэта Элизы наопостылевшую глиняную физиономию Липкова.

«Пора бы тебе, дружок, домой. Что уж так на службенадрываться?» – прошептал Эраст Петрович.

Мистер Свист, будто услышав, махнул рукой – к театруподъехал черный закрытый «форд», прежде стоявший близ фонтана. «Пинчеры»кинулись к машине. Один распахнул дверцу, второй озирался по сторонам. Вот всетрое уселись.

Фандорин включил двигатель, готовый следовать за «фордом».Подавил зевок. Дело шло к концу. Сейчас выясним, где у Царя лежбище.

Не тут-то было!

Когда «форд» отъехал от тротуара, мостовую перегородил ещеодин автомобиль, открытый «паккард». Внутри сидели трое молодцов точно того жетипа, что липковские телохранители. Не обращая внимания на крики извозчиков игудение клаксонов, шофер «паккарда» дал машине Свиста повернуть за угол и лишьпотом неспешно тронулся с места. Можно было, конечно, проследовать заавтомобилем прикрытия – он наверняка ехал тем же маршрутом, но рисковать нестоило. От слежки на колесах придется отказаться. Москва не Нью-Йорк и неПариж, машин на улице мало, каждая бросается в глаза. Охранники «паккарда»непременно срисуют настырную «изотту», именно для этой цели Свиста исопровождает второй автомобиль.

Получаюсь, что день потрачен впустую. Если не считать того,что Фандорин убедился в труднодостижимости поставленной цели. И того, чтонесколько секунд смотрел на Элизу.

Внезапные препятствия для Эраста Петровича всегда были неболее чем поводом мобилизовать дополнительные ресурсы интеллекта. Так случилосьи в этот раз, причем особенных усилий не понадобилось. Задачка все-таки была неиз сложных, и новое решение сыскалось быстро.

На следующий день он поехал в театр вместе с Масой. Согласноустановленным Штерном правилам, репетиции репертуарного спектакля должны былиидти каждый день. Учение Ноя Ноевича гласило, что премьера – это только начатонастоящей работы, всякое новое представление пьесы должно быть совершеннеепредыдущего.