Наверное, именно поэтому она решила заполнить тишину:

– Тебе следовало бы танцевать с Минфой.

Аид сжал губы.

– Ты предпочла бы, чтобы я танцевал с ней?

– Она ведь твоя спутница.

– Она не моя спутница. Она моя помощница, как я тебе уже говорил.

– С помощницей не приезжают под руку на званый ужин.

Его руки напряглись, и ей стало любопытно, что его так разозлило.

– Ты ревнуешь.

– Я не ревную, – ответила Персефона, и это действительно было так. Она была в ярости. Он ухмыльнулся ее отрицательному ответу, и ей захотелось его ударить. – Я не позволю себя использовать, Аид.

Ухмылка исчезла с его лица.

– И когда это я тебя использовал?

Она не ответила.

– Ответь, богиня.

– Ты с ней спал?

Это был единственный вопрос, который имел значение. Аид остановился, и те, кто окружал их на танцполе, тоже прекратили танцевать, таращась на них с нескрываемым интересом.

– Звучит так, будто ты просишь об игре, богиня.

– Ты хочешь сыграть со мной? – фыркнула она, отступая. – Сейчас?

Он не ответил – просто протянул ей руку. Несколько недель назад она бы замешкалась, но сегодня, после нескольких бокалов вина, ее кожа горела, а платье казалось жутко тесным.

Кроме того, она хотела получить ответы на свои вопросы.

Она приняла его руку, и он, лукаво улыбнувшись, переместил их в подземное царство.

Аид перенес их в свой офис, где они уже играли в камень-ножницы-бумагу. В камине потрескивал огонь, но в его тепле не было никакой нужды. Персефона была объята пламенем, и улыбка, не сходившая с лица Аида, лишь подлила масла в огонь – она обещала нечто греховное.

Боги. Сможет ли она когда-нибудь контролировать реакцию своего тела на него? Ей было невозможно устоять перед Аидом, потому что тьма в ней откликалась на тьму в нем.

Аид предложил ей вина, и она приняла бокал, в то время как сам он выбрал, как обычно, виски.

Он поднял взгляд от стакана и спросил:

– Ты голодна? Ты почти ничего не ела.

Персефона прищурилась:

– Ты за мной наблюдал?

– Дорогая, не притворяйся, будто сама не наблюдала за мной. Я чувствую на себе твой взгляд, как чувствую вес своих рогов.

Ее щеки заалели.

– Нет, я не голодна.

По крайней мере, не в отношении еды – но этого богиня вслух не произнесла.

Он принял ее ответ и подошел к столу перед камином. Он был таким же, как в «Неночи», но вместо того, чтобы сесть рядом, Аид с Персефоной сели друг напротив друга.

Их дожидалась одна-единственная колода карт. Раньше Персефона не могла и представить, что несколько кусочков пластика могут обладать такой властью – эти карты могли отнять или подарить богатства, наделить свободой или отправить в тюрьму. Они могли ответить на вопросы или лишить достоинства.

Аид отпил глоток из бокала и отставил его в сторону, потянувшись за картами.

– Игра? – уточнила Персефона.

– Покер, – ответил Аид.

Он достал карты из коробки и принялся тасовать их. Звук привлек внимание Персефоны, как и изящные пальцы. Воздух в комнате стал напряженным и тяжелым, и она сделала вдох, прежде чем спросить:

– Ставки?

Аид улыбнулся:

– Моя любимая часть – скажи, чего ты хочешь.

Ей на ум пришла сразу уйма всего, и все это было связано с тем, чтобы вернуться в купальни и закончить то, что они начали. Наконец она произнесла:

– Если я выиграю, ты ответишь на мои вопросы.

– Договорились. – Он закончил перемешивать карты и добавил: – Если я выиграю, я хочу твою одежду.

– Ты хочешь раздеть меня? – спросила она.

Аид издал смешок.

– Дорогая, это лишь малая часть того, что я хочу с тобой сделать.

Богиня прокашлялась.

– Одна победа – одна вещь?

– Да. – Он окинул взглядом ее платье, и это было нечестно, потому что на Персефоне было только оно, если не считать украшения. Она дотронулась до ожерелья, опускавшегося в ложбинку между грудей, и Аид проследил за ней взглядом. Он словно приценивался к ее драгоценностям.

– А… что насчет украшений? – поинтересовалась Персефона. – Это считается раздеванием?

Он отпил из бокала, прежде чем ответить:

– Смотря какие.

– В смысле?

– Возможно, мне захочется, чтобы у тебя на голове была корона, когда мы займемся сексом.

Девушка усмехнулась:

– Никто ничего не говорил о сексе, лорд Аид.

– Нет? Какая жалость.

Персефона наклонилась над столом, и хотя внутри ее немного трясло, она постаралась произнести спокойным голосом:

– Я принимаю твою ставку.

Его брови поднялись, глаза загорелись.

– Уверена в своей способности выиграть?

– Я не боюсь тебя, Аид.

Вот только она боялась – того, что у нее не хватит сил противостоять ему, когда он придет за ней. Она чувствовала легкие спазмы в животе, напоминающие о том, как внутри ее побывали гибкие пальцы Аида. Как он упивался ее страстью и потребностью в нем и не закончил того, что начал.

Она нуждалась в том, чтобы он закончил.

Персефона поежилась.

– Тебе холодно? – спросил он, раздавая карты.

– Жарко. – Она прокашлялась.

Жар окутал все ее тело, и она вдруг поняла, что не может расслабиться. Она поерзала и скрестила ноги, улыбаясь Аиду в надежде, что он не заметит, как сильно она нервничает.

Аид перевернул свои карты – пара королей. Богиня поджала губы, бросив на него сердитый взгляд, прежде чем раскрыть свои карты, уже зная, что проиграла. В уголках его губ заиграла улыбка, а в глазах зажглась похоть. Он откинулся на спинку стула, оценивая. Спустя мгновение он произнес:

– Я возьму ожерелье.

Богиня подняла руки, чтобы расстегнуть его, но он остановил ее:

– Нет, позволь мне.

Персефона замешкалась, но потом медленно опустила руки на колени. Аид встал и подошел к ней – его шаги заставили ее сердце биться чаще. Бог собрал ее волосы и перекинул через плечо. Когда его пальцы коснулись ее кожи, она сделала вдох и задержала дыхание, пока он расстегивал ожерелье. Он отпустил один конец, и холодный металл упал в область выреза. Он потянул за другой конец, и цепочка заскользила по ее ключице, а потом туда же опустились его губы.