Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свет на чердак, разумеется, был проведен, но мы и не подумали его включать, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание. На зиму Леркин папа много чего перетащил сюда и не особо заботился об удобстве, но мы, хотя и спотыкаясь в полной темноте о какие-то тюки и коробки, смогли довольно быстро добраться до чердачного окошка и втроем посмотреть вниз.
Удивительное дело: несмотря на быстро сгущавшиеся сумерки, все фигуры перед нашим домом были видны вполне отчетливо, наверное, благодаря ослепительно белому снегу. К тому же тусклый, казалось бы, свет от настольной лампы освещал двор, как прожектор, бросая на снег ровные пятна окон. Так мы увидели тех, кто ломился к нам в дом.
Можно было бы посмеяться, что пришельцы передвигаются исключительно на цыпочках, если бы в этом не виделась угрожающая противоестественность. Они не специально так ходили. Выглядело это так, будто они и не могли встать на полную стопу. И ладно бы они просто стояли, но их будто что-то заставляло постоянно передвигаться — хаотично, зигзагами. И — что особенно пугало — перемещались они иной раз совершенно незаметно. Только что стоял там и уже топчется значительно ближе и левее. И это точно был не прыжок.
Да и вообще в том, как они мельтешили под нашими окнами, было что-то очень сильно неправильное. Я только не могла сообразить, что именно. Может быть, из-за этого мне все никак не удавалось сосчитать их. Из-за мельтешения и темноты они постоянно сливались друг с другом — то их было трое, то пятеро...
Острые головы, которые я сначала, наверное, с перепугу приняла за те самые постоянно мерещившиеся мне серые лысые башки, конечно же, были всего лишь шапками. Теми самыми, похожими на шлемы. Красными островерхими шапками.
Незнакомцы все были мелкие какие-то, низкорослые. Будто дети с лицами и голосами взрослых мужчин.
Одеты они были в какие-то пестрые тряпки, мне даже показалось, что у них на плечи наброшены половички раздражающих, несочетаемых расцветок, еще к тому же выцветшие и грязные. И вся эта их несуразность и суетливость создавала почему-то ощущение надвигающейся опасности, будто сейчас произойдет что-то очень плохое, и надо прятаться, бежать, только непонятно куда.
Девочки молчали, но тут меня накрыло озарение.
— Это они были у колодца?
Лера с Соней посмотрели на меня с ничего не выражающими лицами. Соня, помедлив, коротко кивнула.
Наверное, нужно было бы возмутиться, что они не рассказали сразу. Что не описали эти дурацкие шапки. Хотя отлично могли сложить одно с другим. Или сложили, но промолчали. Может, между собой обсудили. Почему тогда без меня? Но какой смысл сейчас устраивать распри? Какой смысл?
Снеговик опять повернулся носом в сторону окон. И, кажется, стоял значительно ближе к дому, чем мы его устанавливали изначально. И выглядел он не как наш снеговик, а как ужасная ростовая кукла. В сгущавшихся сумерках эта ассоциация была особенно жуткой.
Я вообще очень опасаюсь ростовых кукол. Раньше внимания не обращала, до одного очень неприятного случая. Это было в октябре в большом торговом центре. Там вечно устраивают какие-то тематические вечеринки, фестивали гиков и анимешников. Понятно, что октябрьская тема была сплошь упырская. Ростовые монстры раздавали флаеры и охотно со всеми фотографировались. Особенно усердствовал в обнимашках какой-то чересчур реалистичный зомби.
Не понимаю, что за удовольствие, когда тебя хватает какой-то посторонний тип, от которого еще к тому же и подванивает чем-то непромытым и трухлявым. Самый шик этого зомби был в резиновых перчатках, очень натуралистично разрисованных язвами и гниющими ногтями. Я стояла в очереди за чаем с булочками и от нечего делать внимательно наблюдала за ним. Уж очень он был отвратительный. Так ничего в итоге и не купила, убежала, хотя как раз почти подошла моя очередь. Потому что это были никакие не перчатки...
Вадимка бросался, но не кусал. Просто не давал подойти ближе к дому, к крыльцу. Не зря мы его курицей кормили с лопаты.
— Стучитя, громче стучитя. Они тама, тама! — подначивала Анисимовна.
Она стояла у самой калитки, словно собиралась в случае чего безопасно смотаться.
Соня встрепенулась и посмотрела на нас, не сдерживая возмущения:
— Да она совсем свихнулась, старуха эта?! — Мы с Леркой не успели и головами закивать, как подруга наша продолжила: — В какие еще там-тамы стучать?
Несмотря на неуместность такой реакции, Сонькины слова показались мне дико забавными. Наверное, когда видишь опасность и можешь оценить ее, становится не так страшно. Ну или так просто кажется. Я так старалась сдержать смех, что даже в боку у меня закололо. А вот Лера вообще не улыбнулась:
— У них что, огонь изо рта?
Я по инерции, все еще поддерживая иллюзорную бодрость духа, насмешливо хмыкнула:
— Ой, караул, люди курят! Вот они и мелкие, потому что курение — вред!
А потом только присмотрелась и призадумалась. Конечно же, они курили. Ну просто не может быть, чтобы у них изо рта вырывалось пламя, как у каких-нибудь цирковых факиров. Зимой, понятно, пар изо рта клубится. Электронные сигареты или что там такое, с таким кальянным дымом. Но не открытый же огонь.
Просто, может, чокнутые? Зажигалками балуются. Кстати, как бы дом нам не подпалили. Вот это страшнее всего. Похоже, девчонки тоже об этом подумали. Потому что все мы разом замолкли и стали напряженно следить за красными шапками.
— Как они вообще все сюда забрались? — принялась возмущаться Соня. — Через калитку перемахнули?
— Особенно Анисимовна.
