class="p1">– Взять! Всех! – скомандовал принц, и меня тут же захватили в коробочку четверо стражей. Я задрожала, понимая, что ведьма выдала меня и… меня действительно могут сжечь. Кто мне поверит? Кто?! – бросила беспомощный взгляд на Фера, но тот находился в каком-то оцепенении. Он переводил взгляд с меня на Эрмину и обратно, и о чем-то напряженно думал. Ну, да! Я же столько раз твердила, что пришла из другого мира, и вот теперь он получил подтверждение моим словам!

– Эрмина была обручена с Вэрлимом, – молчать я тоже не собиралась. А Фер… он должен узнать правду. – Я разрушила одно кольцо, но осталось второе, – показала я отнятый у ведьмака артефакт. – Они связали этих двоих магически, и только благодаря этому оба могли сопротивляться магии истинной пары! Поэтому Око не подтвердило истинную связь! У Эрмины ее нет!

Но мои слова потонули в гомоне толпы, которая бурлила от новостей. Мало было драконов, схлестнувшихся в дуэли, так теперь еще и ведьмы передрались. Впрочем, меня услышали. Конрад подошел ко мне, посмотрел с какой-то брезгливостью, даже презрением. Грубо выхватил из рук драгоценность, убрал в карман.

– Уничтожьте кольцо! – просипела, потому что голос вдруг куда-то пропал. – Я не демон! Нет! Готова поклясться силой! Но вы… – на глаза навернулись слезы, – вы ведь не верите мне! Никто не верит, потому что правда никому не нужна! Конечно, Эрмина умеет втираться в доверие и добиваться, чего хочет. А я…

Больше говорить мне не дали. Грубый тычок в спину заставил замолчать, охнув от прострелившей боли. Потом меня запихали в карету без окон и куда-то повезли. Чтобы не колдовала, стянули руки за спиной и заткнули рот, а в довершении – надели мешок на голову. Последнее, что выхватил взгляд, как Эрмину и остальных участников также берут под стражу.

Со мной не разговаривали, ничего не объясняли, тычками заставляя делать то, что им нужно. Ехали мы недолго, дворец в двух шагах от площади, потом долго куда-то вели по коридорам и лестницам. Судя по тому, что постоянно спускались вниз, то ушли глубоко под землю. Отчетливый запах сырости и спертый воздух только укрепляли в самых нехороших предположениях.

Посадят в тюрьму? Казнят? Будут пытать? – воображение рисовало жуткие картины средневековых пыток периода инквизиции и охоты на ведьм. Я дрожала от холода и страха. Единственной светлой мыслью, которая поддерживала во мне желание бороться – это мысли о Ферроне. Обошлось! Дуэль отложили. А когда выяснят, какие злодеяния замышляла Эрмина, что он тоже ее жертва, как и принц, и многие другие, тогда отпустят, а сама надобность в поединке отпадет. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

Лязгнули железные затворы, и меня втолкнули внутрь какого-то помещения. Потом кто-то сзади стянул с головы мешок, после чего захлопнул дверь. Я огляделась – каменные стены в бурых потеках, кое-где раскрошившаяся кладка, гроздья паутины под высоким потолком и узкое зарешеченное оконце, сквозь которое едва пробивался свет. На полу пучок свежей соломы, в углу – отхожее место, пол земляной, студеный. Так и заболеть недолго.

За что меня сюда посадили? – слезы непроизвольно полились по щекам. – Неужели все было зря? – ноги отказывались держать, еле добрела до соломы и опустилась на нее, не заботясь о чистоте платья.

Непростая это камера, – едва успокоилась, вернулась способность размышлять, – для некоторых заклинаний не нужны слова или руки, достаточно силы воли. Но вот ее как раз и парализовало, придавило такой тяжестью, как если бы на плечи кинули увесистый мешок с песком. Неужели, так сильно меня боятся? Вон, даже руки не потрудились развязать. Интересно, куда бы я отсюда делась?

К счастью, долго предаваться унынию мне не дали. Лязгнул засов с той стороны, в камеру вошло четверо стражей, а следом за ними человек в плаще с капюшоном, полностью закрывающим лицо. В небольшом помещении и так было тесно, а теперь дышать тяжело стало, будто кислород перекрыли. Прямо передо мной возникла фигура мужчины в плаще. Он изучал меня некоторое время, сцепив ладони в замок на уровне моих глаз. Руки у незнакомца были ухоженными, с длинными пальцами, обтянутыми пергаментной кожей.

Затем меня вздернули на ноги и поставили прямо перед этим человеком. Я с волнением следила за тем, как его руки выписывают магические пассы в воздухе, как меня окутывает белое свечение, а на тело ложатся невидимые знаки. Стражи при этом невольно подались назад, будто бы ожидая от меня какой-то реакции. Но я только пошатнулась, внезапно потеряв опору, и сумела удержать равновесие.

– В этой женщине нет отродья из нижнего мира, – вынес вердикт незнакомец. У меня непроизвольно вырвался вздох облегчения. – Но она не та, за кого себя выдает. Опасности не представляет. Я хочу присутствовать при разговоре.

Тотчас стражники убрали кляп изо рта, освободили руки. Я поморщилась, растирая онемевшие ладони и разгоняя застоявшуюся кровь по жилам. Меня подтолкнули к выходу, на этот раз повежливее, но также молча. Проводили в другую камеру, поприличнее, с мебелью и удобствами.

– Приведите себя в порядок, – старший из стражи указал на таз с водой, кусочек мыла и полотенце. – Через пятнадцать минут принесу вам перекусить.

Уже что-то! – я обрадовалась и такому послаблению. Если правильно поняла, тот мужчина как-то определил, что я не демон. – Уже легче, костер мне не грозит. А что будет дальше? Ну, наверное, уже не так важно. Лишь бы Фер выжил. Я почти смирилась с тем, что не нужна ему, что он никогда не полюбит. Но это такая мелочь в сравнении со страхом за его жизнь.

Пользуясь возможностью, умылась, почистила одежду, насколько это возможно. В пылу схватки Эрмина испортила мое платье, так что выглядела я натуральной оборванкой. Стыдно в таком виде людям показываться.

Что, интересно, сейчас там происходит? Какую ложь придумала Эрмина, чтобы оправдаться? Поверил ли ей император? Что делает Фер? А Тобиан? Он единственный, кто хоть как-то прислушался и поверил мне. Надеюсь, он не пострадает.

Через пятнадцать минут стражник принес обед. Миску жидкой похлебки, отварных овощей и кусок хлеба. Оказывается, я сильно проголодалась. Смела еду за один присест, после чего прилегла на деревянный топчан, заправленный серым бельем, и прикрыла глаза. Теперь от меня уже ничего не зависело, оставалось только ждать.

Время потянулось так медленно, будто почти застыло. Тишина звенела в ушах, а сердце билось слишком часто, не позволяя уснуть. Скользкий ком то и дело подкатывал к горлу, вызывая порыв разрыдаться и в агонии биться головой о стену, но я нашла в себе силы справиться с истерикой.