Первые русские батальоны в составе группы армий «Центр» обозначались кодовыми наименованиями «Днепр», «Березина» и другими. Причем в царившей тогда кутерьме, связанной с попытками получения официальных разрешений и действиями на свой страх и риск, высшее командование вермахта, похоже, первоначально взирало на инициативу сражавшихся войск с молчаливым одобрением, хотя сама мысль о вооружении «славян» из опасения возможного возникновения необходимости их политического признания ему не нравилась. Ведь такое противоречило изданным им директивам.

Тем не менее 15 ноября 1941 года Главное командование сухопутных сил издало распоряжение о создании воинских частей из представителей тюркских народов. Вполне возможно, что такое было связано с результатами встречи с Гитлером турецкого генерала Эркилета[78], который осенью 1941 года беседовал с ним о судьбе советских военнопленных мусульманского вероисповедания. Однако, по имеющимся сведениям, тогда Гитлер согласился лишь на формирование вспомогательных частей только из мусульман.

Приказу Главного командования сухопутных сил предшествовали различные попытки имперского министерства оккупированных восточных территорий при помощи туркестанских и кавказских эмигрантов найти в лагерях для военнопленных добровольцев из представителей тюркских народов. Отобранных кандидатов направляли под Варшаву для формирования небольших подразделений, которые должны были поддержать у себя на родине летнее 1942 года наступление германских войск.

Весной 1942 года Верховное командование вермахта разрешило создание легионов из представителей народов Туркестана, Северного Кавказа, Армении, Азербайджана, Грузии и волжских татар. Забегая вперед, следует заметить, что в 1945 году в рядах вермахта сражалось около 100 000 кавказцев, из них 48 700 человек – в национальных легионах и полевых батальонах, 21 500 – в строительных частях и подразделениях обеспечения, 25 000 – непосредственно в составе немецких частей и 7000 – в СС и люфтваффе (NOKW 1604).

После приказа Главного командования сухопутных сил от 15 ноября 1941 года командованию 444-й охранной дивизии поручили формирование предусмотренных тюркских подразделений. Для этого одному офицеру дивизии было предписано отыскать в различных лагерях для военнопленных добровольцев и направить их в Запорожский лагерь. Командирами рот этих частей предусматривалось назначить немецких офицеров или фельдфебелей, тогда как младших командиров должен был предоставить созданный под Варшавой добровольческий батальон. На само же Главное командование сухопутных сил, согласно приказу № 11/18 795/41 от 15 ноября 1941 года, возлагалась задача по обучению создаваемых частей и их вооружению, главным образом трофейным оружием (NOKW 1604).

10 января 1942 года командованию 213-й охранной дивизии в зоне ответственности группы армий «Юг» тоже было приказано приступить к формированию частей из представителей тюркских народов. С одобрения Главного командования сухопутных сил и по распоряжению командующего 11-й армии от 31 января 1942 года в ее тыловом районе на полуострове Крым вербовкой добровольцев и формированием подразделений из крымских татар занялись представители эйнзацгруппы СД (NOKW 1741).

В этом выделении тюркских народов из числа других национальностей, проживавших на территории СССР, проявились представления Гитлера о том, что лояльные по отношению к Германии вспомогательные силы могут составить только мусульмане. Исходя из таких его первоначальных установок, к несению военной службы в рядах немецких вооруженных сил стали привлекать в первую очередь представителей азербайджанского народа, но затем начали использовать и добровольцев других кавказских народов, в том числе армян и грузин. Причем жалованье и обеспечение военнослужащих подобных вспомогательных частей должно было быть таким же, как и у немецких солдат.

Вскоре, судя по сводкам и распоряжениям немецких армейских инстанций, тюркские добровольческие части стали привлекать к выполнению таких задач, которые соответствовали представлениям германского командования о том, что они будут выказывать по отношению к русскому населению особую беспощадность и смогут исполнять то, что немецким солдатам давалось очень тяжело. Не случайно в директиве штаба 8-й кавалерийской дивизии СС относительно борьбы с партизанами содержалось такое указание: «…После взятия городов и выявления в них партизан всех работоспособных мужчин и женщин надлежит передавать для проведения тяжелых работ в распоряжение туркестанского батальона… Реквизицию скота и продовольствия следует также поручать солдатам туркестанского батальона» (NOKW 820).

С особой готовностью германское командование отнеслось к мысли о создании казачьих частей. Ведь о таких формированиях еще раньше шла слава об их воинской доблести и общем антибольшевистском настрое. Уже в начале октября 1941 года Главным командованием сухопутных сил был издан приказ, официально разрешавший принятие казаков на военную службу. Этому способствовал эксперимент по созданию отдельных казачьих подразделений в составе немецких армейских соединений. Еще 8 сентября 1941 года командование 444-й охранной дивизии тылового района группы армий «Юг» доложило об открытии пяти вербовочных пунктов для формирования второго казачьего дивизиона (NOKW 3012, NOKW 3078).

Первоначально приказ Главного командования сухопутных сил предписывал создание по одному казачьему эскадрону в каждой из трех групп армий. При этом предусматривалось, что эскадрон будет состоять из трех сотен (традиционное название казачьих боевых подразделений), каждую из которых планировалось придать соответствующей охранной дивизии. Причем, несмотря на то что эти сотни находились под немецким командованием, возглавлял их казачий офицер.

В то же время применение этих подразделений непосредственно на фронте первоначально строжайше запрещалось. Однако вскоре выяснилось, что их участие в решении задач по охране тыловых территорий оказалось поистине неоценимым – благодаря точному знанию особенностей и правильной оценке местных жителей, а также учету их менталитета они создавали самые лучшие предпосылки для успеха в борьбе с партизанами. К тому же, будучи конными отрядами, казаки обладали большой подвижностью, которой большинству немецких охранных сил так не хватало, и умением приспосабливаться к особенностям Русской земли.

Эффективность их использования и успешное испытание в борьбе с партизанами уже в начале января 1942 года побудили командующего тыловым районом группы армий «Юг» обратиться в Главное командование сухопутных сил с просьбой о разрешении дальнейшего формирования казачьих частей, которые себя так хорошо зарекомендовали. 10 января 1942 года этот командующий в приказе № 3571/42 приказал создать новые роты из туркестанцев и кавказцев при 213-й охранной дивизии. В нем же отмечалось, что казачьи эскадроны 231-й и 444-й охранных дивизий очень хорошо себя проявили в операции под Новомосковском, и содержалось распоряжение о формировании дополнительных эскадронов. Их численность должна была быть определена в зависимости от наличия необходимого оснащения. При этом выражалось сожаление по поводу нехватки седел (NOKW 2902).