Еще до начала наступления части 11-й армии в своем исходном районе, простиравшемся от низовьев Днепра до Перекопского перешейка, были вынуждены отражать нападения сильных советских партизанских отрядов. При этом вся огромная пересеченная песчаными холмами местность в районе города Алешки оказалась партизанским районом длиной около 30 и шириной примерно 20 километров, который немецким войскам приходилось неоднократно прочесывать. Однако партизанам всегда удавалось уйти в степь, располагавшуюся неподалеку.

В процессе этой борьбы с партизанами выяснилось, что партизанскими отрядами руководили высокие советские чиновники и партийные работники. Так, согласно донесению об обстановке и деятельности эйнзацгрупп № 7 от 1 ноября 1941 года, наряду с секретарем горкома партии и градоначальником Херсона в числе партизанских командиров был и завхоз херсонского техникума (NO 2658).

Таким образом, командованию 11-й армии стало ясно, что ожидает войска на самом полуострове – мощная партизанская организация со строгой дисциплиной, которая в этом до той поры не тронутом войной полуострове создавалась целенаправленно, политически укреплялась и обучалась, исходя из собранного опыта других партизанских формирований в уже оккупированных районах. При этом в решении организационных вопросов по созданию партизанского движения в Крыму советским руководителям помогала сама историческая практика, характерная для данной земли. Ведь партизаны 1941 года нашли в лице «старых партизан», сражавшихся в этих местах в 1918–1920 годах с Белой армией, достаточно много опытных партизанских командиров, искусных учителей и организаторов.

После сдачи города И. Е. Петров, среди прочих руководителей обороны, был эвакуирован на подводной лодке. Тяжело переживая поражение и невозможность спасти защитников города, перед эвакуацией Петров попытался застрелиться, но был удержан соратниками от этого поступка.

Крымские горы на юге и изрезанное бухтами побережье так называемого Гнилого моря[81] с его ограниченной дюнами широкой заболоченной полоской земли на севере предоставляли партизанам необходимые укрытия и скрытые места для проведения обучения. Кроме того, это позволяло заранее подготовить для них опорные пункты, заблаговременно снабдив их оружием, боеприпасами, продовольствием, живым скотом и необходимыми материалами. После же успешного прорыва немецких войск большое число отставших от своих частей и хорошо вооруженных красноармейцев со своими командирами и комиссарами влились в партизанские отряды.

Ко всему прочему организаторы партизанского движения в Крыму лучше и в гораздо больших масштабах, чем в других областях, смогли использовать имевшиеся там истребительные батальоны. К тому же, согласно донесению начальника контрразведки – офицера абвера штаба 11-й армии № 2392/41 от 26 ноября 1941 года, созданные на полуострове 33 истребительных батальона были хорошо вооружены и имели строгое подчинение военному и политическому руководству. Численность же каждого из этих батальонов оценивалась в 200–220 человек. В этом плане определенный интерес представляет собой разведдонесение службы безопасности (СД), которое дает следующую организационную картину партизанского движения в Крыму зимой 1941 года.

Общее руководство осуществлял руководитель Штаба партизанского движения Крыма старый крымский партизан полковник А. В. Мокроусов, который прославился своими партизанским действиями еще в 1918 году и являлся почетным членом Верховного Совета СССР. Бойцов партизанских отрядов объединили в пяти бригадах, каждая из которых действовала в своем партизанском районе. Бригада состояла из четырех отрядов, а отряд, в свою очередь, – из нескольких групп, которым предписывалось сражаться по системе десяток и пятерок.

Во главе района стоял командир бригады или командир истребительного батальона. В районах и бригадах были свои начальники штабов, а весь командный состав объединялся в штабную группу. В свою очередь у каждого отряда имелся свой командир, начальник штаба и комиссар, который, согласно обобщенной сводке № 10 о деятельности эйнзацгрупп в период с 1 по 28 февраля 1942 года, не только руководил боевыми действиями, но и отвечал за военное и политическое обучение бойцов (NO 2659). Не случайно по мере отзыва обученных в военном отношении командиров в Красную армию их место чаще всего занимали партийные руководители. После отхода же на опорные базы партизанские бригады оставляли среди населения оккупированных территорий своих наблюдателей и связников.

Уже в середине ноября 1941 года у немецкого военного командования стали накапливаться донесения о явно направляемых из одного центра подрывных акциях и налетах партизанских отрядов на немецкие армейские подразделения. Дорога, шедшая через Алушту от Ялты к Симферополю, таила в себе во многих местах партизанскую угрозу – почти ежедневно на ней отмечались нападения на движущийся транспорт, и вскоре передвигаться по ней стало возможно только при сопровождении конвоя. Общая же численность собравшихся в Крымских горах партизан, согласно обобщенной сводке № 8 о деятельности эйнзацгрупп в период с 1 по 31 декабря 1941 года, оценивалась немецкой стороной примерно в 10 000 человек (NO 2659).

Все более усиливавшееся чувство неуверенности у немецких солдат, нападения на колонны автомашин и посыльных, линейных электромонтеров и военные патрули требовали принятия энергичных мер. Однако поскольку осада Севастополя сковывала немецкие войска, на борьбу с партизанами был сначала брошен 3-й румынский пехотный моторизованный полк. Немецким же войскам приказали при совершении марша откликаться на каждую просьбу комендантов населенных пунктов по подавлению обнаруженных партизанских отрядов. Именно такое указание содержится, в частности, в распоряжении № 744/41 от 21 ноября 1941 года штаба 30-го армейского корпуса вермахта (NOKW 2419).

Ответственные же за обеспечение безопасности войск подразделения тайной полевой полиции, полиции безопасности и СД обязали проводить совместные с армейскими частями операции против партизан, а местных комендантов призвали найти пути установления связей с местными жителями и попытаться привлечь к тесному сотрудничеству, прежде всего, крымских татар. В названном выше распоряжении штаба 30-го армейского корпуса разрешалось даже за информацию о партизанах и местах их укрытий выплачивать вознаграждение до 1000 рублей (100 рейхсмарок). Правда, для выдачи сумм свыше 250 рублей требовалось разрешение командира дивизии или корпуса.

Подчиненным же отделу «Абвер-3»[82] силам было поручено создать среди жителей Крыма надежную сеть доверенных лиц, тогда как служба безопасности (СД) приступила к формированию татарских подразделений самообороны. И надо признать, что этим местным вспомогательным силам германской армии уже вскоре после их образования удалось самостоятельно защитить многие населенные пункты от нападений партизан. В частности, в обобщенной сводке № 10 о деятельности эйнзацгрупп в период с 1 по 28 февраля 1942 года отмечалось, что «…за последние 14 дней силы самообороны без потерь отбили десять атак партизан на свои селения» (NO 2661).