— Что и говорить, особенной любви к ученью мне ремень, конечно, не привил, — согласился Володя, — но усердным быть заставил. А я вот своего лишь за те двойки, что в четверти приносил, хворостиной потчевал, да и то слегка, вот и разбаловался парень. Придется мне с ним сегодня всерьез побеседовать. Не хочется, а что делать? Второй класс парень заканчивает, а за партой не сидится ему. Если не прогуляет школу, то двойку притащит.

— Он еще маленький, — заступилась за Витьку и Стефанида Андреевна. — Рано ему еще серьезным быть.

— Девятый год парню. Какое рано? Мой прадед в его годы уже у станка стоял. Нет, я по племяннику своему сужу, если сейчас парень за ум не возьмется, потом уж поздно будет. От двойки к единице покатится, от замечания к выговору. Потом из школы исключат. Плохая компания. Выпивка. А потом пиши пропало. Нет! Не допущу! Пока есть сила в руках, буду воспитывать! Не хочется, конечно, говорил уже. Ох как не хочется! А что делать?

И от тяжести выпавшего на его долю бремени Володя даже поник своей большой, уже начинающей лысеть головой.

Проникнуть на территорию частного детского сада оказалось проще, чем Герман воображал. Миг — и Герман уже за забором. А все благодаря совету Володи. Тот хотя и не смог сам пойти с Германом, но насчет не просматриваемой зоны забора подсказал.

Несмотря на симпатию, которую внушал ему добродушный мужик, Герман не одобрял его воспитательных установок. Они и с Ириной раз и навсегда решили, что детей они будут воспитывать исключительно в духе уважения. Особенно настаивала на этом Ирина.

Но сейчас, перелезая через чужой забор, Герман невольно подумал, что рассуждать об уважении — это одно. А жить во взаимном уважении друг к другу — совсем другое. Вряд ли между ними с Ирой было настоящее уважение. Иначе Ира дождалась бы Германа, объяснилась с ним, а потом уже начала чудить с Почтаревым, да еще путая в это их общего ребенка.

— Если она меня не уважает, я ее не уважаю, откуда у ребенка взяться уважению к нам обоим? Одна болтовня у Ирки в итоге получается.

Детский сад был в эту позднюю пору тих и спокоен. В каждом домике насчитывалось от трех до десяти маленьких обитателей, ночная няня, воспитательница и охранник. И еще был охранник у ворот, но Герман, по совету опытного Володи, проник в детский сад с противоположной стороны.

— Если твоему пацану еще трех лет не сравнялось, то он в группе «Малышок» может быть.

— А если он с матерью?

— Все равно. Таких малявок только в «Малышке» держат. Либо с мамками, либо с няньками, либо еще с кем, но только там. Я тебе, как к этому дому пройти, объясню. А дальше уж ты сам действуй на свое усмотрение.

И вот теперь, подходя к нужному домику, он чувствовал, как вибрирует все у него внутри. Неужели он скоро увидит Ирину и своего сына? А что он им скажет? А они? Обрадуются они главе семьи? Судя по тому, как старательно прячется от мужа Ирина, в свидании с Германом она совсем не заинтересована. Но Герман имеет право убедиться, что с сыном все в порядке.

— Хотя какое там в порядке, — проворчал Герман. — Было бы в порядке, дома бы сейчас сидел.

Внезапно сердце у него екнуло. По соседней дорожке к тому же домику двигалась какая-то женщина. Ее сопровождал высокий широкоплечий мужчина, лица которого Герман в темноте разглядеть не мог. Но голос женщины, который доносился до него, был голосом Ирины. Мужчина вполне мог оказаться Почтаревым. Похож был. Да и Ирина обращалась к этому мужчине как к очень близкому другу.

— Мы должны забрать ребенка, — твердила она. — Понимаешь ты это? Должны!

— Ира, но с чего такая спешка? Никто не будет удерживать твоего сына насильно. Если захочешь его забрать, заберешь в любой момент.

— Ах, да у них нет моего сына! — прошептала Ирина, и Герману показалось, что в ее голосе прозвучало отчаяние. — Или ты забыл?

— Мы можем завтра обо всем переговорить с Леной.

— Нет, мы должны сделать это прямо сейчас! Переговорим с Леной, когда ребенок уже будет у нас. Его надо забрать! И если я тебе хоть немного дорога, ты мне поможешь!

— Я готов ради тебя на все, ты это знаешь, — растерянно проговорил мужчина. — Но ведь ты уже взяла деньги. Как быть с этим?

— Деньги я верну!

— А я? — В голосе мужчины послышалась сдерживаемая тоска.

— И ты вернешь!

— Но это же огромная сумма. И я уже много потратил.

Ирина была неумолима. Герман знал за ней это качество. А вот Почтареву еще предстояло узнать Ирину с этой стороны.

— Выбирай! Или деньги, или я! — произнесла она. — Если я не получу назад своего ребенка, про меня ты тоже можешь забыть.

Мужчина промолчал. Но все же двинулся в сторону домика, куда намеревался проникнуть и Герман, значит, все же решил помочь Ирине.

Герман затаился в тени кустов, дожидаясь, пока двое заговорщиков добудут для него желанный приз. Он не собирался мешать жене и ее приятелю сделать то, что совпадало с его собственными планами.

— Вот и отлично. Я достаточно в свое время потаскал для Ирусика каштаны из огня, теперь ее очередь отплатить мне тем же.

Какое-то время все было тихо и спокойно. Но затем в домике, куда сунулась Ирина и ее спутник, раздался детский крик. Потом вскрикнула женщина. Герман встрепенулся. Что-то пошло не по плану. Или у этих двоих и не было никакого плана?

Со своего места Герман не мог разобрать, кто кричит — Ирина или какая-то другая женщина. Но через минуту из домика выскочили двое — мужчина и женщина. А еще спустя несколько секунд они показались на тропинке, где засел Герман. Еще мгновение — и они пробежали бы мимо остающегося невидимым Германа. Ирина прижимала к груди какой-то сверток, который барахтался и жалобно кряхтел.

Германа словно обожгло. Сыночек! Ванечка! Не думая ни о чем, он кинулся вперед и выхватил сверток из рук не ожидавшей нападения Ирины.

— А-а-а! — заверещала та, не узнав в ночном разбойнике собственного мужа. — Ребенок! Гена! Он его украл! Гена! Что ты стоишь? Сделай что-нибудь.

Но ее спутник лишь оторопело смотрел вслед похитителю, не в силах уразуметь, откуда тот взялся.

— Догони его! — верещала уже в полный голос Ирина. — Верни мальчишку!

Наконец ее приятель пришел в себя и бросился вдогонку. Но куда там! Догнать Германа было невозможно. Он несся, петляя между домиков и деревьев. И наконец понял, что топот ног за спиной стих. Ирина и ее приятель потеряли Германа из виду. Где же ему теперь спрятаться? Оглянувшись по сторонам, Герман увидел детскую площадку. Она была залита светом от горящего прямо над ней уличного фонаря, но в домике было темно. Туда свет почти не проникал. И Герман решил, что это самое подходящее место, чтобы спрятаться и успокоить Ванечку.

Он забрался в домик и стал бережно разворачивать одеяльце, в которое был укутан ребенок.