– Это здесь абсолютно ни при чём.

– Тогда в чём дело?! В чём дело, я спрашиваю?

– Моя графиня, – поспешила успокоить клиентку Алалия, которая за свою долгую практику уже привыкла увещевать поддавшихся истерике дамочек, недовольных результатом гадания. – Я гадаю на картах Леди Полуночи вот уже больше двадцати лет. Но мне, в отличие от кабацких шарлатанок, магический ранг не позволяет говорить то, чего я не вижу. И в раскладе я не вижу ненависти к вам высших сил, которой вы, возможно, хотели бы объяснить происходящее. Знаете, мы же общаемся с вами вот уже лет двадцать…

– И что?

– Моя графиня, вы прекрасно знаете, что за это время мои предсказания выдержали всю обращённую к ним критику и, как показало время, были впечатляюще точны, – жёлтые и круглые, как у совы, глаза прищурились. – Не я ли предсказала вам с графом Эрдором в день вашей свадьбы, что все ваши светловолосые младенцы умрут, а единственный мальчик с тёмными волосами выживет?

– Да, – согласилась Анна-Марин, промакивая заплаканные глаза.

– Не я ли предсказала, что вам поступит предложение от касарийских торговцев пустить их на ваши рынки, из-за чего впоследствии Алый утёс укрепит свои позиции как важнейший торговый узел?

– Да.

– И не я ли посоветовала вам с Эрдором в день вашей десятой годовщины свадьбы не ехать на западный берег озера Веверн, где позже случился ураган, который разрушил вашу летнюю резиденцию и послужил причиной несвоевременной гибели смотрителя и слуги?

– Посоветовали.

– Тогда почему сейчас я вижу в ваших глазах недоверие? Вот, сами посмотрите, – Алалия взяла в руки три карты и развернула картинками к клиентке, – Воля, Карающий Меч, Отчуждение – вы сейчас полностью зависите от чужой воли. Зависит ли это от воли богов – белая карта. Нет, не зависит. Здесь же всё очевидно. Боги не имеют отношения к сложившейся ситуации. Только воля людей. Всё.

– Но Воля выпала из колоды, когда вы тасовали карты, – ухватилась за надежду графиня. Её грустное серое лицо с тёмными кругами под глазами вспыхнуло каким-то нездоровым румянцем. Глаза вытаращились, будто увидев в лице гадалки подтверждение своей догадки. – Когда я спросила, сможем ли мы с моим дорогим Эрдором вернуть расположение наших подданных, выпала же Воля! Разве это не важно?

– Да, выпала, – кивнула гадалка, – но выпала она перевёрнутой, моя графиня. Это всё меняет. Перевёрнутая Воля – это слабость, невозможность что-то изменить своими усилиями. Эта Воля чу-жа-я. И вы знаете, чья. Отчуждение – это вы сейчас. И из-за чего? Карающий Меч. Это ваша судьба. Судьба, которую за вас решили. Король, тавромахия, принцесса. Вы над этим были не властны. Но не смотрите, что это Карающий Меч, в вашем случае это не кара богов. В сочетании с этими двумя картами это судьба, предрешённая людьми, – пыталась она достучаться до сознания сидящей напротив и обкусывающей от нервного истощения ногти женщины.

– Но что-то же можно сделать? – почти заплакала несчастная графиня, вытерев носовым платком под глазами. – Ну хоть что-то, Алалия?

Гадалка обречённо вздохнула. В комнате, где они сидели, было тёмно, как и полагается в приёмной у посредницы между миром людей и миром сущностей, пахло душными, лезущими в самое горло эвдонскими благовониями, свечной гарью и терпкими духами гадалки, которые, по мнению её посетителей, были призваны не иначе как отпугивать эфирные тела и плазмоиды, которых на сеанс не приглашали, потому что запах от них был настолько тяжёлым, что буквально сбивал с ног, едва желающие узнать свою судьбу входили в комнату для гаданий, отодвинув бархатную занавеску.

Алалия поборола в себе желание попросить покинуть храм высших сил настырную посетительницу, которая буквально затерроризировала её каждодневными визитами с просьбой сделать новый расклад, но, посмотрев в сторону лежащего на специальном столике кошелька с более чем щедрой оплатой результатов своего специфического ремесла, приняла решение в пользу терпимости к настойчивости своей постоянной клиентки.

Пухлые, подведённые кармином губы беззвучно зашевелились. Кошка, пёстрая, как шенойская курочка, до этого безмятежно дремавшая на подушке, подняла голову и прислушалась. Светлые глаза графини, матовые, как высушенные водоросли, сосредоточенно наблюдали за проскальзывающими между друг другом в руках посредницы между мирами картами.

– Ну? – с нетерпением спросила она.

– Так. – Провидица прекратила перемешивать колоду, закрыла глаза, снова что-то прошептала. Анне-Марин показалось, что прозвучало имя Чарны, и ей стало не по себе. Графиня прижала к груди холодные руки. На столе оказались две карты.

– Ллер в двух ипостасях – Леди Океана и Лорд Морей. Это вы и граф, – сказала Алалия, перевернув их рубашкой вниз. – Вы выпали одной масти, а для супругов это хорошо. Значит, у вас внутри семьи, а точнее, между вами царит настоящая гармония.

– Это я знаю, – сгорала от нетерпения графиня, борясь с желанием сорвать затягивающий талию кушак, который не давал ей дышать полной грудью. – Вы это и в прошлый раз говорили. Мы с мужем очень любим друг друга, очень! Но не это меня сейчас интересует.

– Терпение, моя графиня. Высшие силы не любят, когда их подгоняют, – попыталась унять её беспокойство прорицательница и, постучав пальцами по столешнице, протянула графине колоду. – Сейчас мы всё выясним. Три карты. Было, есть, будет. Вытащите карты левой рукой. И ещё три правой.

Она развернула колоду графине веером. Та, немного поколебавшись, вытянула наугад шесть карт.

– Боги, да что же это? Это ведь плохо? – дрогнул голос Анны-Марин, когда та увидела изображения.

– Ожидание, Дитя Луны, Лужа. Дополнительные карты: Луна, Равновесие, Жертвенник. Да уж…

Гадалка прикусила нижнюю губу. Что ж ты будешь делать – ну, не гадается ей сегодня ничего хорошего. Ну никак!

– Алалия, хоть соврите, только не молчите! – Анна-Марин вскочила с места, едва не перевернув стул, на котором сидела. – Всё плохо, да? Я же вижу, что плохо!

– Моя графиня, прошу вас, сядьте.

Графиня села на место и зашмыгала носом. Будто привлечённая её слезами, словно каким-то угощением, к ней на руки прыгнула кошка и затёрлась о шею пёстрой мордочкой.

– Да, пока ничего хорошего сказать не могу, – подтвердила её опасения гадалка. – Ссоры, склоки, печаль, утрата. Жертвенник – вы просто жертва обстоятельств. Видите, у человека на камне связаны руки, как и у вас. К сожалению, вы с графом сейчас находитесь на том этапе, когда вам нужно это просто пережить.

– Пережить? Ради этого совета я ехала сюда несколько часов? – воскликнула хозяйка Алого утёса, игнорируя ласковое животное. – И за это я заплатила двадцать золотых монет? Как пережить? Ты вот мне скажи, как? Мы ехали на тавромахию, полные уверенности, что сын победит, станет женихом принцессы Ясны, а что получили? Нас оклеветали, предали, унизили, а на лбу моего Роланда теперь красуется вырезанная Вальдарихом перевёрнутая руна Вейла! Над моим мальчиком смеются, издеваются все кому не лень, даже слуги. По закону Ангенора они теперь имеют на это полное право! Кто угодно может подойти к нему и плюнуть прямо в лицо, кинуть грязью, ударить! Как это пережить? Скажи мне, как?

Графиня заплакала.

– Ная! – позвала гадалка, отодвинув длинной золотистой палкой полу тяжёлого занавеса, который отделял комнату для гаданий от гостиной. – Ная, принеси ещё чая. Быстро! Графиня, послушайте, – она взяла Анну-Марин за руку, призывая ту отвлечься от затягивающих её в самые недра уныния мыслей. – Я вас понимаю. Я вас очень хорошо понимаю. Но не отчаивайтесь. Главное, что вы, ваш супруг и сын вместе.

– А толку? У моего Эрдора после изгнания с сердцем стало совсем плохо. Наша репутация уничтожена. Я каждый день молюсь, чтобы никто не поджёг Алый утёс! Если бы у нас не было чем платить нашей армии, наш дом бы уже давно полыхал, а нас самих бы кинули в озеро Веверн с камнем на шее.

– А как же новый король? Попросите защиты у него. Говорят, он не приветствует тавромахию. Возможно, он распорядится дать защиту и вам,