эфир забывается или отвергается телезрителями со справедливым гневом, весь город на его стороне, и Смольников становится начальником полиции Петербурга.

— Как это сложно… И не очень правдоподобно.

— Даже еще сложнее и путаней, чем на первый взгляд. Да так, что могло обернуться совсем иначе и даже наоборот. Что и случилось, в конечном счете. Но Смольников был готов ко всему, только чтобы нейтрализовать меня. Я действительно туда явился, но не один, как они предполагали. Если бы Седов с самого начала сказал, что поедет со мной, то ничего этого не произошло, киллер встретил бы меня одного в более удобном для него месте. Решило все то, что Седов тогда был очень занят, однако адрес пообещал узнать и сказать мне, но только, через час — полтора. Этого времени хватило, чтобы устроить на меня засаду в той квартире. Конечно, могло все случиться иначе. Если бы Седов не сказал мне потом адреса Ураева, или я не стал бы дожидаться, когда он освободится, тогда бы я сразу поехал со своим полицейским пропуском к тому менеджеру клуба, который мне сначала отказал, и тот бы сказал мне адрес. Но тогда все случилось бы в квартире не через час, а чуть позже. Туда первыми приехали бы не я с Седовым, а этот Ураев, и киллер бы зарезал его. Но все-таки вероятнее, что Ураев бы убил киллера, потому что был сильнее, моложе, ко всему готов и отчаян. Я уверен в этом, потому что сам боролся с ним за свою жизнь. Сейчас бы он уже танцевал заграницей, потрошил новых женщин и радовался жизни. Гроза и шум дождя в квартире спутали всем планы. У одних они отняли жизнь, другим ее оставили. Вы хорошо знаете, майор, только случай часто решает, жить или умереть. На этот раз фишки выпали, на редкость, удачно. И для меня, и для возмездия Ураеву.

— Вы хотите, чтобы я возбудил дело против своего начальника? По делам пятнадцатилетней давности? Разве так бывает? Что-то новенькое. Если у нас тут действительно завелась крыса, как вы говорите, то Смольников будет знать обо всем первым. К тому же, я не слышал от вас ни одного доказательства его виновности. Ни в подготовке покушения, якобы на вас, ни, тем более, о его пятнадцатилетнем сомнительном криминальном прошлом. Сам я в то время еще не работал в правоохранительной системе — чтобы вы это знали на всякий случай, если у вас есть сомнения даже относительно меня.

— Петр Васильевич, в живых остались свидетели, от них я все и узнал. Надо только захотеть восстановить справедливость и законность. Или укрепить. Как вы знаете, меня к вам для этого и направили. А эту крысу вам все равно надо искать — или она вам не мешает? Решать вам, конечно.

— Не знаю, не знаю…

— Я завтра утром уезжаю, и сейчас хочу понять только одно — вы со мной, или нет?

Кашин молча пожал плечами. Я не был этим удивлен, но как последний довод, еще добавил:

— Позавчера он меня пытался убить. Вы не считаете это преступлением?

Кашин продолжал молчать. Тогда я поднял руку, чтобы меня заметила официантка, и рассчитался с ней. На прощание я ему сказал:

— Через несколько дней я все подробно напишу и передам это в ФСБ. А пока совет — ищите у себя крыс и новых «оборотней». И тех и других у вас разведется, с утверждением Смольникова в городские начальники, еще больше, чем пятнадцать лет назад. Всего хорошего, извините, что задержал.

На следующий день я уезжал из города. У депутатов начались каникулы, все уже разъехались, но мне, со сломанной рукой, пришлось отменить дальнюю поездку на Ладогу к своей лодке, поэтому я собрался на несколько дней на дачу к товарищу, который меня давно приглашал. Перед отъездом я присел, вынул телефон и позвонил в секретариат исполняющего обязанности начальника полиции города полковника Смольникова. Ответившей мне секретарше я сразу пояснил:

— Это депутат Соколов. Полковник давно ожидает моего звонка.

Я не обманывал, Смольников наверняка нервничал после неудачи с покушением на меня, и ждал моего ответного хода. Поэтому мне хотелось дать полковнику пищу для размышления на несколько дней моего отсутствия. Кроме того, было полезно упредить посылку ко мне нового киллера, если он всерьез решил покончить со мной. Соединение с высоким начальником последовало действительно через несколько секунд.

— Что надо, Соколов?

— Мне ничего, хотел только напомнить, что я жив и здоров на вашу беду. Заодно передать вам еще один привет. На этот раз, от Паши Карпова. Вспомнили? — он у вас в отделе работал пятнадцать лет назад. Однако этот привет с того света, и его записи, разумеется, у меня нет. Но поверьте мне на слово, — обижался он на вас, плохие фотографии вы ему дали, не узнал он меня по ним. А так все он сделал верно, как вы поручили, да только ошибся и вместо меня убил полицейского. Как это нехорошо, сами знаете, полковник Смольников — не первый раз такой прокол у вас случился. Но теперь такое не замотаешь, — это вам не «девяностые» или «нулевые». Как и кражу улик с места преступления — моих фотографий. Будет это очень интересно для ФСБ, я им уже пишу обо всем, и очень подробно, с фотоматериалами. Да и свидетель тех ваших преступлений объявился после прямого эфира, он и опознал киллера Карпова, которого вы наняли. Что будете делать теперь, полковник? Стреляться?

Но мне неожиданно стало противно так издеваться над этим человеком, и я на полуслове прервал звонок.

Я хорошо отдохнул за несколько дней, напечатал много страниц для ФСБ и уже собирался возвратиться, когда мне позвонил Кашин и сообщил, что полковник Смольников застрелился в своем служебном кабинете, в парадном мундире, при всех своих орденах. После этого Кашин помолчал и добавил:

— Николай Иванович… Я хочу извиниться перед вами. Или объяснить… Было очень мало доказательств, или даже совсем их не было.

— Все нормально, майор, все мы люди. Да и неплохо все закончилось, всех серийных убийц вы поймали, новых пока не объявилось. Каждый раз бы так.

— Как ваша рука?

— Все будет хорошо.

30. Последнее

В конце года начальником полиции города утвердили незнакомого мне, но, говорят, очень порядочного человека, и Кашин стал его заместителем. Я его иногда вижу, потому что наша комиссия по укреплению правопорядка по-прежнему каждую неделю заслушивает доклады полицейских начальников, теперь уже новых, и очень часто в прямом эфире. Чем дольше