Он попробовал потянуть руку на себя, и черные круги с блестками мелькнули в его глазах. Он глухо застонал, и чтобы не упасть, и не повиснуть на этой ужасной беспомощной руке, прижался к двери грудью. Только эта дверь спасала его от еще худшего, от того человека, который был за ней, и который уже переломал ему кости. Но надо было бежать, спасться, любой ценой вернуть себе свободу. Со звериным криком, чтобы перекричать боль, он снова и резче потянул свою руку из дверного капкана. Будто в ответ кость в его руке вдруг щелкнула во второй раз, еще ужаснее, и Ураев опять повис на двери. Дико закричав, он потянул руку в третий раз — чтобы оторвать ее, к черту, с мясом, раз целой кости в ней больше не осталось. От этого на миг он как будто потерял даже сознание. Тогда-то человек за дверью, и крикнул ему «Где Алена?». В голове у Ураева мелькнуло «Какая Алена! Ничего мне больше не нужно, — только бы унять эту боль! Эту нечеловеческую страшную боль! Мне легче умереть…». Но он крикнул в ответ в бессильной злобе совсем другое — «У меня!».

И вдруг с той стороны двери новый удар, опять по руке. Он закричал, и стал с ужасом ждать новых ударов. Сейчас он действительно захотел умереть, только этого, тогда не будет этой ужасной боли, ничего больше не будет… Но ведь мучитель вот-вот ударит снова, боже мой, что со мной, только бы он не бил по руке. Я ему все расскажу, все, что он хочет, — забирай свою Алену, только не бей меня по руке…

Ураев прижимался к двери, корчился, молил ее, просил у бога и всех людей прощение. И вдруг эта дверь распахнулась и сильно ударила его в голову. Он с трудом удержался на ногах, едва не потерял сознание, но все-таки остался со своей ужасной болью. Дверь открылась настежь и уже больше не закрылась перед ним. Путь в спальню и к паспорту был открыт. Но в дверях стоял человек с одной рукой в гипсе и смотрел ему в лицо. Ураев, увидал свой нож, валявшийся у порога, и у него мелькнула мысль нагнуться, но, взглянув тому человеку в глаза, все понял, повернулся и побежал. Но сразу споткнулся о мертвое тело на полу у двери, качнулся в сторону, ударился рукой о стену и опять взвыл от нестерпимой боли.

26. Гроза

За полчаса до этого в Петербурге еще только начиналась гроза. В квартире, которую открыл отмычками депутат Соколов, стало тогда сразу шумно из-за хлынувшего за окнами ливня. Следователь Седов, страхуясь, дождался, пока Соколов не вошел в соседнюю спальню и не закрыл за собой дверь, затем осторожно под шум ливня отворил дверь в другую комнату. Он успел увидеть в полуоткрытую дверь, что в комнате никого не было, сделал шаг вперед, и из-за двери на него бросился человек в балаклаве. Седов схватился рукой за пистолет, но вынуть его не успел, и его тряхнули три сильных удара в живот. Он еще был несколько секунд в сознании, и, упав на спину, чувствовал, как чужие руки грубо вытаскивали пистолет из кобуры.

Несколько дней назад этот человек в балаклаве, убивший ножом следователя Седова, немолодой и небритый, сидел перед телевизором и дремал. На столе перед ним стояла пустая бутылка дешевого портвейна. Когда раздался звонок мобильника, он вздрогнул и проснулся, Звонили ему очень редко, поэтому он от неожиданности вздрогнул.

— Привет. Как жив-здоров? — голос был давно и хорошо знаком.

— А-а, командир? Давненько…

— Мне кое-что нужно. То же самое. Сможешь?

— Деньги те же?

— К тебе сейчас подъедет человек и все объяснит. Деньги хорошие, но потом, а то пропьешь.

— Обижаете, командир!

Через полчаса к нему во двор заехал на машине незнакомый молодой человек. Устроились на лавочке у детской площадки. Разговор был очень коротким, и закончился следующим:

— Возьми эти два фото. Я тебе на днях позвоню и скажу где его встретить. Работать будешь тихо, ножом.

Когда-то очень давно этот Паша Карпов был оперативником полиции. Но пришлось уйти, и не по своему желанию, работал потом в частной охране, а в последние годы дотягивал до пенсии, подрабатывая, чем придется, на Кузнечном рынке. Но иногда ему перепадали деньги и крупнее. Бывшему своему «командиру», который позвонил тем вечером, он тоже оказывал услуги. Последняя — разрядил «ТТ» со спиленным номером в незнакомого человека в толпе на улице, узнав его по фото.

Все следующие дни Карпов не пил, подзаряжал и всюду носил с собой мобильник. Через несколько дней ему позвонил тот же молодой человек, что приезжал к нему.

— Надо ехать, сейчас же, это срочно. Можешь?

— Оденусь, и готов.

Тот приехал через десять минут и махнул ему рукой из машины. Сразу тронулись. По дороге молчали, и только в конце:

— В квартире сейчас пусто, я тебе ее открою, дальше сам. Он должен скоро придти — не знаю когда, но обязательно придет. Запомнил фото? Спрячешься где-нибудь, а войдет, сразу бей и уходи. Если кто еще зайдет — и его вали, нам это безразлично.

В пустой квартире Карпов оценил положение комнат, выбрал ту, что была ближе к входу, сел на стул за дверью этой комнаты и прижал к ней ухо. За окном начинался дождь, капли уже стучали о жестяной подоконник и били в стекло. Из-за этого звонкого стука он пропустил очень тихие шаги — это так осторожно, на носках вошли депутат Соколов и следователь Седов. Но нож у Карпова был давно наготове, и когда дверь неожиданно открылась, он вскочил со стула, и, не рассматривая лицо человека перед собой, три раза ударил ему ножом в живот. Хотел сразу бежать, но вспомнил про фотографии в кармане, вытащил и приложил их к лицу упавшего человека. Это оказался не тот человек, и Карпов матерно выругался вполголоса. На поясе убитого он заметил пистолет в кобуре, вытащил его и заткнул себе сбоку за ремень. Под шум дождя он тихо открыл дверь и подкрался к другой комнате. Задание надо было выполнять, или хотя бы удостовериться, что в квартире никого больше не было, — чтобы «командир» не «возник», и все ему заплатил. За окнами грохотала гроза, но он все-таки услыхал какой-то шорох за спиной, повернулся, и сразу получил два удара в живот. Боли он не ощутил, только слабость.

Чужие руки бережно и тихо опустили Карпова на пол. Если бы рука