Девушка сделала глубокий вдох и как будто осмелела.

– В присутствии определенных людей, мне приходится скрывать свою суть. Словно титул – это все, что у меня есть, и если я добавлю к нему свою личность, то стану не такой… желанной, – ее плечи поникли, и она убрала выбившийся локон за ухо. Ее волнистые волосы были растрепаны, словно она бежала до библиотеки.

Несколько секунд я молчала, собираясь с мыслями. Мне бы хотелось, чтобы Рен снова был рядом. Он всегда давал самые лучшие советы.

– Принцесса…

– Сейчас мне не хочется быть принцессой. Пожалуйста, зови меня Кьярой, – девушка неуверенно улыбнулась. Она выглядела почти по-детски, свернувшись на подоконнике с растрепанными волосами. Ее руки были гладкими, а глаза словно светились изнутри. Я не знала, сколько ей лет, но мне казалось, что я никогда не выглядела так же, как она. По крайней мере, не после того, как умерла моя мать.

Мне в голову пришел ужасно неуместный вопрос, но в нашем золотом коконе я совсем позабыла о приличиях.

– Сколько тебе лет? Пятнадцать?

– Вообще-то шестнадцать. А сколько… Сколько тебе лет?

Я остро скучала по теплой улыбке Элейн и нашим тайным разговорам.

– Семнадцать.

Она улыбнулась, и этот момент показался мне до странности нормальным, как будто между нами появился секрет, объединивший нас. Как друзей.

– Мой брат говорил, что всегда найдутся люди, которые захотят тебя унизить. Когда они смеялись надо мной или заставляли меня почувствовать себя никчемной, он всегда подталкивал меня в плечо и говорил: «Выше нос. Они потеряют всю власть над тобой, только когда ты сама перестанешь давать ее им».

Я закрыла глаза, погружаясь в воспоминания о том, как Рен защищал и поддерживал меня. Помогал мне стать лучше. Что-то затрепетало в том месте, где раньше были мои нити. Кьяра заговорила, вырывая меня из собственных мыслей:

– Твой брат – очень умный человек.

Я попыталась улыбнуться, но тщетно.

– Он действительно был умным. – Ее брови нахмурились, а затем она широко раскрыла глаза, в которых блеснуло сожаление. Я снова повернулась к окну, вытирая одинокую слезу в уголке глаза. – Пожалуйста, не рассказывай о нем никому. Хотя, я думаю, ты бы ему понравилась. – Я собрала свои книги и поднялась на ноги. – У тебя есть служанка или стражник, которых мне стоит найти?

Есилия просила меня остаться в библиотеке, но я не хотела, чтобы Кьяра бродила по людным коридорам с опухшими глазами и красным носом.

– Мой стражник… – она не договорила, и я почувствовала, что здесь что-то не так. – Я не хочу его беспокоить.

Я прижала книги к груди.

– Что ж, – начала я, надеясь, что не нарушаю границы нашей только что возникшей дружбы. – Думаю, Есилия забыла за мной зайти. Ты не проводишь меня до ее приемной?

Кьяра выпрямилась, и на ее лице появилась первая искренняя улыбка.

– Конечно! Бабушка – замечательный лекарь, но у нее есть привычка забывать обо всем на свете, когда она на чем-то сосредоточена.

Мы вышли из библиотеки вместе, и я была рада ее компании. Все слуги – и некоторые аристократы, – проходившие мимо, бросали на меня подозрительные взгляды. Кьяра оставила меня возле приоткрытой двери. Стражника нигде не было.

– Если тебе захочется с кем-то поговорить – ты знаешь, где меня найти, – сказала я, кивая на дверь.

Она кивнула и помахала рукой на прощание. Мне показалось, что ее шаги стали гораздо легче, чем раньше.

Я повернулась к двери в лазарет, покрепче прижала книги и зашла внутрь. Даже если первородные маги вырвались из Ледяных Пустынь – мне предстояло изучить еще много книг и текстов. Я надеялась, что Есилия не заставит меня чистить…

– Элейн! – возле шкафа, рядом с Есилией, стоял Энцо.

Я резко остановилась. Люк, развалившийся в кресле возле двери, молча кивнул мне.

– Я… привет, – выпалила я, мысленно отругав себя за такое глупое приветствие.

– Вот и ты, – сказала Есилия, держа в руках длинный свиток с крошечными строчками, как будто вовсе не забыла про меня. – Как раз вовремя. Твой ужин ждет на подносе, – она указала на стол, где стоял поднос с тонко нарезанным мясом, лапшой и горкой разноцветных овощей.

Я осторожно подошла к столу, положила книги в угол и поставила стул таким образом, чтобы мне было видно всю комнату.

Есилия и Энцо продолжили свой разговор в противоположной части комнаты, и мне показалось, что это был урок по сочетаниям разных трав. Энцо говорил, что учился у лучшего лекаря в королевстве, и я не ожидала, что он будет заниматься накануне бала, где ему нужно будет выбрать новую невесту.

Моя еда давно остыла, и лапша слиплась. Мой взгляд все время возвращался к Энцо. Чаще всего он уже смотрел на меня, поэтому мне приходилось резко опускать глаза на тарелку. Когда это произошло в третий раз, Люк громко прочистил горло.

Я закончила есть и уткнулась в книги, которые принесла из библиотеки. Слова танцевали на странице, и я не могла разобрать ни строчки, но, по крайней мере, я больше не смотрела на Энцо.

Мне хотелось рассказать ему о своих переживаниях. О том, что где-то на Плато затаились три первородных мага. Что я понятия не имела, на что они способны. Что их месть была личной. Но это желание только укрепило мою решимость: я не буду раскрывать себя и мешать Энцо найти новую невесту.

Когда они ушли, я снова смогла вздохнуть спокойно. Есилия смотрела на меня пристальным взглядом, но я молча скользнула в ее комнату, переоделась в ночную сорочку, выпила воду, которую она оставила у моей кровати, и, свернувшись клубком, моментально заснула.

* * *

На следующий день я помогала Есилии в лечении людей с разнообразными жалобами. Наконец в полдень наступило временное затишье, и она повернулась ко мне.

– Обычно швы оставляют на неделю или две, но мне кажется, что твои уже можно снимать.

Мои брови взлетели вверх. Крис ходил со швами целую вечность – или тогда это просто казалось вечностью.

Есилия разрезала первый шов, и я задержала дыхание, пока она вытаскивала нитку из моей кожи. Я зажмурилась и задала вопрос, о котором я много размышляла, просто чтобы отвлечься от странного тянущего ощущения.

– Моя мама умерла очень давно, – начала я, когда Есилия закончила вынимать первую нить. – Она была совершенно здорова, а затем, в один вечер, пожаловалась, что у нее болит в груди и что ей больно дышать.

Есилия разрезала последнюю нитку и вытащила ее. Я продолжала, потому что мне очень хотелось узнать ответ.

– Вы… думаете, вы могли бы ей помочь? Что, если бы поблизости оказался лекарь?

Вздохнув, Есилия собрала нити и бросила их в камин.

– Как я уже говорила, дитя, это зависит от человека. Но некоторые вещи случаются несмотря ни на что, и никакой лекарь не может их предотвратить. Я не думаю, что кто-нибудь смог бы помочь твоей матери.