левой рукой придерживал глубоко запахнутую полу длинного тулупа, а второй продолжал упирать в бок вытянутый в руке пистолет. Широко улыбнувшись, он хохотнул:

– Слезай на землю, а то нам не слышно, чего ты орёшь там.

Автомат прапорщика находился там, куда он его закинул при посадке – рядом с автоматом бойца, но несмотря на относительную его близость, воспользоваться им прапорщик уже не мог. Обмякшим мешком он почти свалился в объятия ожидавших его прохожих. Рядом топтались наблюдавшие эту сцену чеченки, но никакого шума или каких то попыток для скорейшего оставления места событий, никто и не думал предпринимать. Равнодушно сопроводив взглядом подталкиваемого в спину военного, женщины снова возвратились к обсуждению прерванной темы. В ожидавшей сзади «Волге» уже сидел перепуганный срочник.

– Куда его? – покинув салон, спросил один из чеченцев одетого в тулуп мужика.

– В багажник – бросил тот.

Обойдя автомобиль, он открыл багажник и достал какую то серую, промасленную во многих местах ветошь. Они тут же забили тряпки в мычащие глотки предварительно связанных пленников, столкнули их в багажник и закрыли крышку.

– Тихо там чтобы лежали, свиньи! – громко предупредил их владелец машины – Хоть один звук услышу – обоим горло перережу.

Затем он, уже по чеченски, вкратце переговорил со своими товарищами, и сел в автомобиль. Оба других вернулись к ЗИЛу и по хозяйски забрались в кабину. Вскоре армейская машина, громыхая пустой бочкой, скрылся за поворотом дороги, а «Волга» с пленниками развернулась в противоположную сторону. Проехав несколько десятков метров, она свернула в проулок и через десять минут уже мчалась по загородной трассе. В тот день своих сослуживцев в части так и не дождались.

До родного села Идрис добрался только вечером. Зарядил дождь и небо снова заволокло свинцовыми тучами. Дугаев рассчитался с соседом и поблагодарил того за оказанную помощь. Затем он распахнул широкие ворота в свой двор и вернулся к оставленному автомобилю. Но прежде чем проехать внутрь, он снова прокрутил в памяти картинки прошедшего дня и усмехнулся: «До чего же беспомощны эти русские! Наводнили всю Чечню войсками да милиционерами, а толку никакого. Бери этих вояк хоть голыми руками, да под носом своих же и вези куда хочешь! Вон сколько блоков проехали – хоть бы раз кто проверил. Все четыре раза одно и то же повторилось: вытащат из протянутого водительского удостоверения червонец и сразу рукой машут – проезжай мол, не задерживай! Понятное дело, таких много сзади подпирает, и с каждого содрать надо, пока пробка не организовалась…» Чеченец заехал на широкий двор, развернулся и сдал под навес. Заглушив двигатель, он бросил связку ключей двум вышедшим из дома сыновьям. Старший, приземистый плотный паренёк восемнадцати лет, на лету поймал их и бросился к багажнику. Младший – худенький пятнадцатилетний юноша, тоже устремился вслед, но окрик отца остановил его.

– Ты Леча не торопись, успеешь ещё. Забери вот автомат мой и на место положи. Передав оружие, Идрис неспешными шагами подошёл к застывшему у багажника старшему. Даже в сгущающихся сумерках был заметен блеск его возбуждённых глаз.

– Эй вы, поднимайтесь! – зло заорал хозяин – Приехали.

Вновь приобретённые рабы с некоторыми усилиями поднялись и, вынужденные держать руки связанными за спиной, предприняли попытку осторожно сойти на землю. Дожидаться результата их усилий чеченцы не стали. Рывком швырнув свои жертвы в грязь, они принялись ударами ног избивать их прямо в ней. Били не насмерть а так, для разминки и ради простого доступного развлечения. К тому же, по их мнению, этим Иванам сразу необходимо было продемонстрировать хозяйскую руку. И ногу тоже.

– Стой! – наконец хватился Идрис – Мы же кляпы им не сняли. Задохнутся ещё раньше времени.

Кляпы вытащили и Дугаев, отбросив пропитанные кровью тряпки, продолжил прерванное занятие.

– За что, мужики? – натужно прохрипел между получаемыми ударами прапорщик – Мы же не сделали ничего вам…

Идрис пнул обмякшее у его ног тело ещё раз и, переведя дух, спокойно произнёс:

– Если бы вы нам что-то успели сделать, мы бы вас уже на куски резали.

Вскоре выдохся и Алаш. Взглянув на свои забрызганные грязью штаны, он огорчённо вздохнул.

– Не расстраивайся, сынок. – успокоил его отец – Штаны мелочь. Главное – теперь как и все люди заживём, со своим рабом в хозяйстве. Второго дяде Якубу отдать придётся – задолжали мы ему. Но нам и этого хватит.

Из дома возвратился младшенький. Увидев, что самое интересное он уже пропустил, Леча с ходу принялся пинать неподвижно лежавшего русского паренька.

– Да что ты делаешь, не так ведь надо. – остановил брата Алаш – Бей в самый бок или подвзошину. И бьёшь когда, то весь вес свой вкладывай. Смотри как надо.

Чуть отступив, старший выборочно нанёс два удара по распростёртому у своих ног телу сверстника. Первый – в живот, вышел удачно и солдат, словно выброшенная на сушу рыба, широко открыв рот, скорчился от боли, не в силах заглотнуть так необходимый ему воздух. Второй – по спине, пришёлся вскользь. Алаш повторил снова и русский с пронзительным криком выгнулся в противоположную сторону. Новая боль затмила предыдущую.

– Вот так надо! – покровительственно потрепал волосы на затылке младшего Алаш – Учись, пока я рядом. Вот возвращусь после каникул в институт, тогда уже на мою помощь не надейся. Разве что сам в Курск приедешь!

Поняв, что старший закончил, Леча принялся отрабатывать показанные удары. Хрипя и вскрикивая, солдат ничком лежал под градом сыпавшихся на него со всех сторон пинков. Младшенький разошёлся. Заметив, что распростёртый перед ним юноша всё слабее реагирует на его усилия, он переключил своё внимание на сидевшего поодаль связанного прапорщика. Подскочив к нему, он сделал резкий мах ногой, но промахнулся.

– Ты чего уклоняешься, сука! – опередил открывшего было рот Идриса старший сын.

Подбежав, он с силой обрушил удар в голову пленника. Тот опрокинулся навзничь и на облепленном грязью лице его снова густо расплылась кровь. Пнув распластанное тело ещё раз, Алаш уступил место Лече. «Джигиты растут! – радовался Идрис, любуясь сыновьями – Молодцы!» Через минуту он остановил их обоих.

– Хватит. Так и забить можно, а молодой нам для работы нужен ещё. Да и второго как покалеченным дяде Якубу передавать будем?

Пленников подняли и, подгоняя пинками, погнали в конец огорода. Не переставая лил дождь, к ночи стало ещё холоднее. Увидев перед собой зияющее жерло ямы, прапорщик взмолился:

– Хозяин, развяжи руки. Околеем ведь до утра так. Смотри – Федька вон совсем плохой.

Чеченец раздумывал недолго.

– Ладно, – согласился он – всё равно вы отсюда уже никуда не денетесь.

Из ямы действительно до сих пор никто самостоятельно не выбирался. Она пережила двух рабов. Первый – здоровенный мужик, он же её и выкопал. Мужик этот достался Идрису при разделе после совместной расправы над рядом русских семей, ещё проживавших тогда в соседнем селе. Его жену с двумя малолетними детьми взял отстроившийся на другом конце Знаменского Казбек. Естественно, вместе с рабами участники нападения пригнали домой немного скотины и привезли часть принадлежавшей прежним хозяевам утвари. Потом жалели, что многих молодых зарезали под горячую руку, да сделанного не воротишь. Василий работал хорошо и старательно. Его не приходилось даже подгонять. Достаточно было пообещать