предоставление возможности взглянуть на свою оставшуюся в живых семью, и Вася вкалывал, как бульдозер. Конечно, никто никакого свидания им предоставлять и не собирался, но Идрису всегда занятно было наблюдать, как после его очередного обещания доверчивый раб готов был боготворить своего хозяина и бросался выполнять работу, которую ему ещё не успевали поручить. Всё закончилось через полгода, когда Дугаеву исполнилось тридцать лет. Тогда собралось много гостей. Был и Казбек. Василий запомнил его ещё тогда, при вынужденной разлуке со своей семьёй. Он словно до сих пор видел, как этот чеченец пинками загоняет его детей в открытые ворота своего дома, а следом, ухватив за волосы, волочёт его Светлану. В то время, как его самого продолжают везти всё дальше и дальше, в противоположную сторону села. Увидев этого чеченца снова, раб решил какой бы ни было ценой встретиться с ним. Пока хозяева с гостями пировали в доме, Василий вычистил коровник и загон для овец, наносил корма и принялся мести во дворе. В это время уставшие от застолья гости вместе с Идрисом вышли на улицу. Заметив среди них нужного ему мужчину, невольник рванулся к нему.

Он бежал через двор, вынужденный согнуться для удержания болтающейся между щиколотками железной цепи, при этом смешно подпрыгивая на стеснённых в движениях ногах. Насторожившиеся было чеченцы разом захохотали. Василий преодолел последние два прыжка и выпрямился перед нужным ему гостем. За полгода рабства, из дородного широкоплечего мужика он превратился в измождённого, высохшего от непосильного труда и скотских условий содержания человека, но всё же при взгляде его синих глаз по спине Казбека пробежал холодок.

– У тебя моя жена и дети. Скажи, как они там? – срывающимся от волнения голосом прохрипел русский.

Их обступили. К Казбеку уже возвратилось самообладание и он, глядя в глаза вопрошающему, расхохотался.

– Нету твоей жены, повесилась, стерва. А жаль, хорошая была баба!

Его слова перекрыл взрыв хохота готовых повеселиться сытых мужчин. В грязном лице русского что-то изменилось. Отступив на шаг, он словно окаменел.

– А сын твой месяцем раньше загнулся. Этот плохим оказался, слабым. Зато дочь твоя жива пока. Хорошая дочь…

Его снова заглушил взрыв смеха. Смеялись все, многие схватились за животы и мало кто заметил, как зверем прыгнул на Казбека раб. Он опрокинул его на землю и навалился всем телом сверху, не ослабевая сцепленных в железной хватке рук. Все попытки отцепить руки взбешенного русского от горла поверженного Казбека, успеха не имели. Незадачливый весельчак уже перестал хрипеть и багровел лицом, когда один из гостей взмахнул ножом и обмякшее тело Василия упало на еле живого чеченца.

Второго Идрис приобрёл по окончанию первой войны. Этот был невысоким худым парнишкой, служившим срочную в одной из брошенных на произвол боевиков воинских частей. Последние, стараниями миротворцев получив перед собой вместо противника разоруженную своим же командованием массу федералов, стали уводить в рабство целыми подразделениями.

Солдат тот продержался недолго. Первую же зиму пережить не смог, хотя Идрис для него объедков со стола не жалел: всё, что оставалось – всё в яму сбрасывал. Ну, этот вот молодой должен дольше проработать. Помяли его сыновья немного, но ничего, в этом возрасте быстро выздоравливают!

С верёвками пришлось покопаться. Наконец их развязали, столкнули рабов в яму и пошли домой. Пора было обсушить одежду и поужинать. Идрис по пути заглянул в коровник – достаточно ли скотине корма. Обе коровы стояли перед полными яслями, с видимым удовольствием пережёвывая сено. За стеной блеяли овцы, кудахтали потревоженные куры. Выйдя наружу, чеченец окинул хозяйским взглядом двор и не спеша поднялся по ступенькам в родной дом. Через три часа всё село погрузилось в сон.

Ледяной дождь лил сплошной стеной. Липкая грязь была повсюду: она обступала вокруг, засасывала разбитые берцы и пропитала всю одежду. Стены ямы скользили под опирающимися на них руками, и холодная, липкая каша скоро грозила подняться до колен.

– Слышь, Фёдор, ты как? – кряхтя от боли, склонился над бойцом прапорщик.

– Да ничего. Мне ещё повезло, товарищ прапорщик.

– Это как же?

Солдат помолчал, сплюнул накопившуюся во рту кровь и пояснил:

– Мне хоть эти ублюдки достались. Они, правда, старательные, да всё ж пальцем деланные. Мне бы с ними в честном бою встретиться, так я показал бы им, как бить нужно. Обоим сразу! Вам вот я не завидую – вон боров какой потрудился, да потом и эти ещё добавили.

Снова надолго повисла тишина. Дождь незаметно прекратился и в небе на какое-то время показался едва просвечивающий блик луны. Сплошная мгла поредела и со дна стал заметен край ямы. Прапорщик с трудом поднялся и, оперевшись обеими руками в оплывающую грязь стены, всмотрелся вверх.

– Слышишь, Федь… – негромко позвал он товарища по несчастью – Федь, да проснись ты!

Положив руки на плечи наполовину погруженного в воду солдата, он принялся расталкивать его.

– Поднимайся, Фёдор. Слышишь, отсюда выбраться можно!

Юноша открыл глаза, но никаких движений производить не стал. Он так и остался сидеть в этой набухающей на глазах луже, обхватив руками сдвинутые к подбородку колени.

– Куда там выбраться. Что, чехи для того зиндан этот выкапывали, чтобы такие как мы сбегали из него?

– Да яма то старая видать, а вода земли на дно нанести успела. Видал, сколько этой грязи сверху сползает? Давай попробуем, Федь! Я тебя на плечи возьму, а ты, главное, за край ухватись. А там уже выберемся как-нибудь.

Солдат медленно стал подниматься, но оступился в грязи и снова плюхнулся в воду. Второй раз он поднялся уже при помощи прапорщика. Немного постояли и принялись за задуманное. Они смогли выбраться лишь с четвёртой попытки. Отдыхать не стали. Пошатываясь, беглецы отыскали брешь в натянутой вдоль огорода сетке – рабице и, добравшись до просёлочной дороги, побрели в правую сторону. Им повезло, потому что в противоположном направлении никаких блок – постов, как и каких-либо других российских подразделений, до самого города не было. А так они даже со своей черепашьей скоростью, уже через час подошли к ротному опорному пункту внутренних войск, размещённому рядом с блоком как раз на половине пути между Знаменским и Светлым Путём.

Узнав обстоятельства дела, комендант вознамерился провести зачистку сила при задействовании армейских подразделений, но вмешались фээсбэшники, настоявшие на адресной операции с участием их спецслужб. Начальник временного отдела узнал о планируемых действиях от коменданта, и уже через пятнадцать минут перешагивал порог в кабинет фээсбэшного руководителя.

– Что же вы без нас операцию провести решили, Степан Арсеньевич? Нехорошо одним то…

Степан Арсеньевич поднял на него глаза, полные недоумения.

– Так ведь не на прогулку мои ребята собрались, Николай Антонович. Знаменское – самое опасное село в районе. По количеству боевиков с вахббитами даже районный центр перетянет.

– Тогда тем более мои милиционеры пригодятся… – начал было полковник, но фээсбэшник не стал дослушивать приводимые доводы.

– С моими операми наш спецназ будет и его вполне достаточно. Все остальные в данном случае только мешаться будут.

Было очевидно, что дело предстоит действительно серьёзное и Степану Арсеньевичу сейчас просто не до любезностей. «Вот упёрся этот Арсеньевич! – с раздражением подумал Вавилов – Если это