– И не думай, что мне это очень понравилось, Эйдан. Такоеощущение, что ты всегда добиваешься своего, – неохотно уступила она.

Он взъерошил ее волосы, словно она была Джошуа.

– Помни об этом, piccola. Все мне подчиняются.

– Меня это не волнует.

– Возможно, Александрия, но ты определенно выглядишьнапуганной. Иначе бы ты уже попробовала убежать тем способом, который самаопределила. – В его голосе слышалось поддразнивание, что заставляло еевнутренности вытворять такие вещи, о которых она не хотела даже знать. Ей надоубежать. Оставалось найти способ. Только способ.

Мэри просунула голову в дверной проем.

– Телефон, Александрия. Снова твой молодой человек. – Онаподмигнула. – Он прямо горит желанием.

– Он не ее молодой человек, Мэри, – раздраженно сказалЭйдан. – Он достаточно стар, чтобы быть ее отцом.

Мэрии на это только рассмеялась и пошла назад в кухню,игнорируя его плохое настроение.

– Привет? – Александрия осознанно заставила свой голосзвучать так сладко, как только смогла, когда стала разговаривать с ТомасомИвэном.

– О, Томас! – Она смотрела на Эйдана, когда поизносила имядругого мужчины. – Театр? Сегодня вечером? Ну, я не знаю, готова ли я длясегодняшнего вечера.

Эйдан слышал, вежливый убедительный голос на другом концелинии.

– Мы только спокойно посидим, Алекс, и я отвезу тебя домойдостаточно рано.

Она прикрыла свои глаза. Ночь подальше от всего этого. Ночьв настоящем мире. В ее мире. Это определенно привлекало. И, принимаяприглашение, она сможет узнать пленница ли она в этом доме или нет.

– Звучит прекрасно, Томас. Но мне бы не хотелось, чтобы врачпотом ругал меня. – Говоря это, она смотрела на Эйдана.

Эйдан поднял бровь, хотя все остальное лицо было словновысечено из гранита. По какой-то причине это заставило ее сердце битьсябыстрее, чем, если бы он выглядел недовольным. Эйдан Сэвэдж определенно что-тозадумал. Она не знала что, но была уверенна – что-то определенно есть у него вголове.

Она положила трубку.

– Я собираюсь в театр. – Проговорила она с вызовом.

Эйдан кивнул.

– Я слышал. И ты считаешь это мудрым?

Она пожала плечами.

– Определенно. По-моему, мое здоровье возвращается кнормальному состоянию.

– В настоящий момент меня беспокоит не твое здоровье, –проговорил он мягко. – Только он.

– Эйдан, а можно я заведу щенка? – спросил Джошуа, зажатый вавтомобиле между Эйданом и Александрией, тщательно стараясь не смотреть насестру.

Александрия обиженно выпятила подбородок. Рука Эйданапроскользнула вдоль спинки сиденья и легла ей на затылок. Его пальцы сталинежно массировать кожу.

– Джошуа, это, конечно, забавно – подразнить Александриютем, что я главнее и могу изменить ее решение, но мы оба знаем правду. Александрия– твоя сестра и опекун. Так почему ты задаешь этот вопрос мне?

– Ах, Эйдан. – Джошуа смущенно посмотрел на свои руки. – Онавсегда отказывается, правда Алекс? Она говорит, что трудно найти квартиру, вкоторой можно позволить себе завести еще и щенка. Но сейчас мы живем с тобой. Ищенок мог бы жить с нами, ты так не считаешь? – Произнес он с надеждой. – Утебя большой дом, и я бы за ним ухаживал, кроме того времени, когда я в школе.

– Ну, я не знаю, Джошуа, – серьезно ответил Эйдан. – Щенкидоставляют кучу неприятностей. У Мэри и Стефана и так много обязанностей изабот по дому. Это не справедливо, если им придется заниматься еще и этим. Этоочень серьезное решение. Но, так или иначе, прежде чем решать что-то дальше, тысначала должен договориться со своей сестрой.

Джошуа пожал плечами и улыбнулся Александрии.

– Она же уже сказала, что мы можем завести одного, еслинайдем подходящее жилье, которое нам это позволит.

Александрия попробовала сфокусировать взгляд, но глаза, несмотря на очки, которые Эйдан заставил ее надеть, очень сильно горели. Окнаавтомобиля тоже были темными, чтобы препятствовать прямому проникновениюсолнечных лучей, но, даже не смотря на это, она чувствовала, что тысяча иголокначинает колоть лицо, стоит только свету прикоснуться к нему. Это пугало. И ещеэто означало, что Эйдан говорил правду.

– Мы живем у Эйдана не так долго, чтобы решить, останемся лимы там, Джошуа. – Она проигнорировала пальцы, которые напряглись на ее затылке.– И это не честно по отношению к Мэри. Давай поживем и посмотрим. Я скоро пойдуработать, вот тогда и решим. Я не говорю «нет», а просто предлагаю еще немногоподождать, хорошо?

– Но, Алекс. – В голосе Джошуа послышалась скулящая нотка.

– Я думаю, что Александрия права, Джошуа. – Тон Эйдана недопускал никаких пререканий, и Джошуа мгновенно успокоился.

Она чувствовала странную благодарность к Эйдану. Джошуаобычно пробовал канючить. Но сейчас она так утомлена, что не в состоянии думатьо чем-либо еще. Глаза слезились, приглушенный солнечный свет обжигал руки и лицо.Ей хотелось зарыдать и закричать на судьбу, которая сотворила с ней такое. Иеще она надеялась, что Эйдан говорил ей неправду. Что он просто пытался ввестиее в заблуждение, чтобы заставить поверить ему.

«Мы скоро будем дома, cara». Слова проникали в ее мозг,окружая мягким бархатом и теплом, так же, как его руки.

– Я не могу принять это. – Она сказала это вслух, позабыв отом, что с ними сидел Джошуа и все слушал внимательно. – Я не могу, Эйдан. –Это был крик ее сознания. Она сказала бы что-то еще, но это могло бы зародитьсомнения в Джошуа. Она всегда была так осторожна рядом с ним.

Рука Эйдана скользнула ниже и зарылась в ее волосах, сплетаяих в узел.

– Не волнуйся так. Все будет хорошо, – сказал он, легкосмягчая момент.

Автомобиль припарковался у обочины, и Стефан открыл дверь состороны Эйдана. Солнечные лучи мгновенно полились в салон, Александрия поняла,что Стефан был проинструктирован заранее – открыть дверь со стороны Эйдана, ане с ее. Эйдан, как всегда, защищал ее, даже от ее же собственной глупости. Онпринял основную часть света на себя, отбрасывая на нее тень, но все равно онасжала зубы от ощущения, что она сгорает заживо. Закрыв глаза за темнымистеклами очков, она поцеловала Джошуа в макушку.

– Удачи, Джошуа. Увидимся вечером. – Она очень удивилась,что смогла произнести это нормальным голосом.

– А ты будешь там, когда я приду? – Спросил он взволнованно.Он все еще ненавидел выпускать ее из поля своего зрения и потерять. Недавно унего возникло чувство, что Александрия ушла от него навсегда. Он обнял сестру испрятал лицо на ее плече.